Свернувшись клубочком,
моя девочка плакала —
ведь мы потеряли
дорогу к той самой
апельсиновой роще,
в которой… Взамен
я обещал ей ущелье
фиалок, долину
бабочек, сад
возможностей… Но
мы оба знали,
что так, как сейчас
уже никогда
не будет

У
цветов
самая длинная
кровь

Жизнь состоит
из сонма чудесных вещей.
Но если задуматься,
то жизнь состоит из одной сигареты,
которую ранним утром
я поглощаю с мыслью о том,
что жизнь состоит
из сонма чудесных вещей

Каждый
младенец —
капелька чьей-то
когда-то украденной
жизни

О,
красота,
ты давно уже стала
прибежищем мелких
смыслов…
Я видел не раз,
как под сенью цветка
нежатся глупые
черви

Осень — цветы
воспевают минуты,
одинокие птицы
стучатся в камни,
рыбы врастают
в ливень… А я
ухожу в равновесие
парков

Она — женщина. Ей всегда больно. Даже, когда не
больно. Даже, когда ее нет… Согрей ее душу, иначе
она умрет… Мертвой станет блуждать по свету…
Мертвой однажды вернется к тебе… И станешь ты
тоже… Мертвым.

Мы смертны, но
лишь только там,
где зримы

Однажды тебя не станет.
Но это не значит, что
то, что останется,
снова не станет
тобой

Твои холмики… Твои нежные холмики… Твои упругие холмики… Пылая в моих ладонях… Наливаются криками самых веселых туземцев… Бросающих в
небо золотые бананы… Чтобы попасть… В солнце.

В
хо
лод
ных
глазах
заклинателя змей,
гремя кандалами,
танцуют нагие
женщины

Однажды я видел,
как море тонуло
в яблоках.
Однажды я видел
время

Уставший, опустевший и остывший,
отпивший, отгоревший, отлюбивший,
еще живой, уже почти отживший,
несу в зубах сухую ветвь воды

Я знаю, что мир
начинается с женщины
и продолжается шелестом
ее нескончаемых
платьев

А потом я узнал, что любимая —
комбинация чисел и только.
А потом пришли космонавты
и сказали, что Бога нет

Идущий до рая,
зайди по дороге
в булочную

Обняв мотылька,
вселенная о-
пустела

Рисуя
губами
вечность, она
спасала меня
от времени