Сочувствие — общественно приемлемая форма назойливости.

Черпать знания можно из разных источников, но употреблять надо всё-таки из чистых.

Тот, кого однажды купили, потом уже продаёт себя сам.

Самый глубокий русский писатель — омерзительно «нестилистичный» Достоевский. От составления слов тошнит — а суть впечатляет.

Бей баклуши — спасай Россию!

Мысли умного человека, с которым несогласен, не раздражают. Раздражают мысли глупого человека, с которым согласен.

Чем меньше собачонка, тем заливистее лает.

Арцах — не ширпотреб. Это индпошив. Это не анталийские пляжи, а место для тех, у кого есть мозги, душа, внутреннее содержание, ценностный багаж, эстетический взгляд.

Наука не сводится к сумме фактов, как здание не сводится к груде камней.

Высоцкий и Шукшин — две стороны одной медали, две стороны нового народа — городская (Высоцкий) и деревенская (Шукшин). Из их сравнения видно, насколько городская струя гениальнее, бескорыстнее, прямее, правдивее, разнообразнее деревенской. Высоцкий гораздо больше способен понять Шукшина и перестрадать с ним его путь, чем Шукшин понять и полюбить путь Высоцкого.

То, что не имеет конца, не имеет и ценности.

Армения — самая большая страна в мире, если её погладить утюгом.

Человек не может чувствовать ненависть к самому себе. И если даже мы лишаем себя жизни, то это случается оттого, что мы слишком её любили и не можем переносить её, если она становится слишком мучительной и несносной.

В России иметь характер — уже акт гражданский.

И всегда хотелось мне выпустить такую книгу, чтоб все рассказы в ней были разные — даже если у меня есть и сходные. Потому что сборник рассказов представляется мне не в виде строя солдат, или производственной бригады, или даже компании друзей или семейства за столом, а в виде собрания самых различных людей, по которым можно составить представление о человечестве в целом.

Щедрость — это лишь форма власти.

Стихотворение как совокупление. Надо кончать вовремя.

Почему почти любой редактор (за исключением уж самых мудрых, образованных и терпимых) редактирует практически всё попадающее к нему? Потому что человек психологически не в состоянии сознавать свою ненужность и бесполезность: в нём живет потребность в самоуважении, самоутверждении, сознании своей значимости. Наш писатель (без наличия чинов и постов) бесправен и беззащитен перед лицом издательства. Настаивая на поправках, редактор утверждает себя как хозяин литературного процесса.

Книги, не заслуживающие медленного чтения, не заслуживают вообще, чтобы их читали.

Непростительно было бы умолчать о таком государстве, коего пределы после Парфии были пространнее всех царств. Ибо Армения простиралась от Каппадокии до Каспийского моря.