Рассмотри в микроскопе ночной суеты
Посредине волшебного лета
Скольких чудных мгновений лишаешься ты,
Не внимая твореньям поэтов.

Всё приходит к концу в этом мире,
Пешек нет, ферзь бесславно убит…
Эх, вернуть бы е2-е4,
Разыграв Королевский гамбит.

В оконном бельме Овертона
Дикарская суть всё виднее:
Все люди равны пред законом,
Но прАвы лишь те, кто равнее.

Оскорбление чувств — юридический ад,
Плод мозгов на идеи скупых:
Скоро думать всем умным в стране запретят,
Чтоб не пакостить чувствам тупых.

Журналист идёт по краю,
Словом бьёт, аж жилы стынут,
И прицельно, гад, стреляет,
Да патроны холостые.

Не цепляйся к голым телесам,
Молодых не крой укоров тенью,
Если поразмыслить, ты ведь сам —
Плод твоих родных совокупленья.

Всепочитаем и нетленен
На Красной площади гранит,
Живей живых великий Ленин,
Но Леннон тоже не забыт.

Когда ты верхом на коне,
Не к спеху писать эпитафию,
Последняя дырка в ремне —
Ещё не конец биографии.

Ещё не стар, но уже лыс,
Ещё не слеп, но вижу плохо,
Не глух ещё, и зашибись,
Что слышу музыку эпохи.

Дно культуры навылет пробито,
Ведь терзает наш мозг на досуге
Никакой не бомонд, не элита,
А ничтожная знати прислуга.

Бэкграунд мой давно в говне,
Шипят на имя злобной коброю,
Но день придёт, и обо мне —
Кто помолчит, кто скажет доброе…

Не жди с небес ты осадки манные,
Успехов мнимых чертя чертёж,
Приходит самое долгожданное
Когда уже ничего не ждёшь.

Жрецы свидомого зверинца
Боятся главного вопроса:
Копни под корень украинца —
Отроешь кости малоросса.

В одичавшем мире спорта так вести себя не надо —
Выступать под белым флагом, пред саксонцами юля.
Триколор не мил российский на гнилых олимпиадах?
Значит, нужно с красным стягом выходить победы для.

Известные в миру деликатесы
Без пряностей посредственны весьма…
Похоже, что сегодняшняя пресса —
Душистая приправа для дерьма.

С божественной хирургией
Взойдёт над Землёй Луна,
Придут времена другие.
Но наши ли времена?

Бреду по жизненному бл@дству
Тропой взрыхлённых площадей,
И под ногами шевелятся
Могилы брошенных идей.

Презирая обычаи времени
И чихая на них с колокольни,
Все мы скопом немного беременны
Укрощеньем невыжженых вольниц.

Всё, что горело и толкало
К бескрайним высям грешну душу,
Судьба, смеясь, забычковала
И приказала тлеть и слушать

Лезвием мысли срезаю остатки
Горьких наростов житейских обид,
Мир бытия не такой уж и сладкий,
Впрочем, никто в мир иной не спешит.