У каждого наверняка есть тот самый «друг-психолог», который на самом деле больше всех нуждается в терапии…

Не сдавайся. Ты слышишь?
Даже среди миллионов лиц,
На тебя пальцем тычущих
И внушающих свою мысль:
Оставайся собой —
Не становись толпой.

Апрель — золотисто-зеленый кошачий глаз,
Апрель — любопытный и мокрый кошачий нос,
Совсем расшатался и держишься на узлах?
Подставит плетеное креслице за спиной,

Какой бы мучительно-горькой ни стала жизнь,
Апрель по-кошачьи устроится на бедре—
Позволь его тоненьким прутьям тебя зашить;
Позволь его маленьким лапкам тебя согреть.

Продукты по акции и слегка просроченные — это я ещё как-то могу понять. Заработаете несварение, но поможет кое-как поддержать жизненные силы. Но ум и душу зачем кормить акционным информационным продуктом? Он же замене и возврату не подлежит.

Как хлада грань тонка
И глас в нем тих.
Среди воды, огня
И замков из песка.
Мы так порой кричим,
Что глас совсем затих,
В раздумьях начертить
Финал черновика.

«Где-то на белом свете»…
Где-то же есть белый свет.

О тех — с кем вы когда-то были или есть, говорить плохо вообще не стоит. Быть или не быть вместе — был ваш выбор. Вам было хорошо вместе какое-то время. Просто в определённый момент ваши дороги разошлись. И нет в этом чьей-то вины.

Дважды входи в одну реку —
Ведь ты знаешь пароли и явки.
И в детстве читала Сенеку,
Как бабушка — сидя на лавке.

Потерпи — все пройдет — даже смерть.
Вот в груди — хочет лед — зашипеть,
Вот теперь — по весне — треснет мир.
Оттепель — тает снег — потерпи.

Отвернись — кромка льдин — свет в глаза,
Сотней птиц — скомканы — небеса. Ветровей — снизу вверх — сверху вниз,
Человек — изувер — отвернись

Не влезай — громкий гул — режет грудь
Ренессанс — робких губ — нежных рук,
Из окна — смотрит вдаль — пол-лица
В ледоплав — никогда — не влезай.
… показать весь текст …

Пойми. Нельзя одной дорогой
Идти и с дьяволом и с Богом.

Мы настолько задыхаемся в себе и в своём окружении, что порой уходим или уезжаем подышать свежим воздухом. Не парадокс ли?

Как рождается образ, никому не известно. Это и не наблюдение, и не воспоминание, и не выдумка, и не механический сплав деталей. Образ — это самопроизвольно возникающее представление, обладающее не только необычайной отчетливостью, но и необыкновенной притягательной силой. Образ может быть и слуховым, и зрительным, и словесным, но это не галлюцинация. Творческий образ возникает сразу в своем материале — слышишь мелодию на рояле, видишь дворы, где никогда не бывал, или возникает страница книги, ни…
… показать весь текст …

Среди извечной мерзлоты
И льдинок, часто вместо сердца,
Стань сам частичкой теплоты.
Не дай замёрзнуть — дай согреться.

Понимаете, настоящая клоунада это не тогда, когда публика смеется над клоуном, а когда клоун смеется над публикой.

Свобода слова по Шрёдингеру.

Как я могу усталость превозмочь,
Когда лишен я благости покоя?
Тревоги дня не облегчает ночь,
А ночь, как день, томит меня тоскою.

Почему так приедается все в жизни? Наверно, потому, что все, с чем сталкиваешься, только похоже на то, чем оно должно быть, и ты знаешь, что это еще не первый сорт и где-то есть то же самое, но лучше. Меняются моды. Вчерашняя одежда кажется некрасивой, вчерашняя красота вызывает скуку, вчерашняя мысль — ее не замечаешь, вчерашняя радость вызывает ощущение неловкости (чего радовался, дурак), вчерашняя радость — это вчерашняя наивность, а сегодня я поумнел и на зубах оскомина. Ищем спасения в бесконечном поиске, но бесконечный поиск — это бесконечный голод. Конечно, приятно представить впереди необыкновенное блюдо с постоянной притягательностью, но не напоминает ли это клок сена, привязанный перед носом осла?
Бесконечная дорога, бесконечный голод и клок сена, который удаляется с той же скоростью, с которой приближается к нему бедный бесконечно милый осел. Почему мы должны ожидать от будущего решения сегодняшних проблем? Ведь у будущего будут свои проблемы, только в нем не будет нас.

У меня такое ощущение, что я кому-то подрядился рассказать историю и даже увлекся, а потом вдруг потерял интерес и весь порох вышел. Надо заканчивать, а не хочется. Наверное, потому, что опять весна, а весна — это время, когда хочется уклониться от обязанностей. Весна — время, когда желания раздваиваются. Хочешь думать о будущем, а взгляд обращается в прошлое. Мы всегда переносим несбывшееся туда, где нас нет. Поэтому прошлое кажется лучше настоящего, а будущее — желанней. И мы то забегаем вперед, то пятимся назад, стараясь углядеть веселое лицо счастья. Воспоминания, воспоминания, щемящая, опасная сладость. Как будто сам себя списываешь в тираж.

Гематома — это нерассосавшийся сгусток крови, кровоизлияние, которое, если его не трогать, существует себе безвредным инородным телом, а если тормошить, может и спалить живые ткани, ну и так далее. Конечно, об этом «и так далее» даже думать не хочется, но дело в том, что даже безвредность гематомы относительна. Не может мертвое в живом быть абсолютно нейтральным. В живом все должно жить, принимать участие. Если что-то не живет, а присутствует, значит оно занимает место живого. Есть два способа избавления: один реальный — оперировать, другой, пока большей частью воображаемый, — оживить. Есть и третий — сдаться. Сами понимаете, хуже нет ничего, чем сдаться, — это плохой конец. И нет лучше ничего, чем оживить, — это хорошее начало.

Помните, перед экзаменом клали на ночь учебники под подушку? Давайте считать, что завтра экзамен. На доброту. И под подушку, перед сном, хорошие мысли и настроение.