— Я убил человека.
— А как Вы пишите детективы, еще не понятно.
— Как Раскольников, как Достоевский.
— Ну пойдемте в клуб, будем знакомиться, там видно будет.
— А зачем знакомиться? Вы же не тренер по пик-апу, Вы редактор.
— Нет, молодой человек, назвался груздем, полезай в кузов. Если Ваш роман начинается со строчки «Я убил человека», надо провести следственный эксперимент.
— Аааааааа!
— Ыыыыыыы!

— Я убил человека.
— А Вас раскритикуют! Были уже такие прецеденты.
— Наоборот хорошо, когда много критики.
— А Вы точно писатель?
— Но не маньяк же.
— Ааааа. Я знаю, Вы маньяк.
— Да нет же, писатель.
— Да нет же, маньяк!
— Да это я Достоевскому подражаю! Как Раскольников.
— Да нет же, это Вы как Чикатило.
И я отправил этого редактора в игнор.

— Я убил человека.
— И вообще я удивляюсь, откуда такие писатели берутся.
— А я по Достоевскому, идея Раскольникова.
— Аааааа! Это Вы не сами убили. А зачем от первого лица пишите?
— А так убедительнее.
— Я и говорю, откуда такие писатели берутся. Вам не редактор нужен, Вам нужен милиционер.
— Ыыыыыыы!
— Пройдемте в милицию, молодой человек, там Вам помогут Ваш роман дописать.
— Аааааааа!
— Ыыыыыыыы!

— Я убил человека.
— Это иногда прокатывает, а иногда — не очень. А зачем Вы убили человека? Вам не редактор нужен, а адвокат.
— Так это же я первую строчку своего романа написал. Мой герой — как Раскольников.
— Аааааа! Но Вам все равно нужен адвокат. Теперь докажите, что Вы — это не Ваш герой. Не надо было от первого лица писать.
— Аааааааа!
— Ничего страшного, молодой человек! В следующий раз будете думать, перед тем, как писать.

— Я убил человека!
— Но это неверные и заведомо ложные сведения!
— Так это же я по мотивам «Преступления и наказания», как Раскольников Достоевского.
— Тогда это вторично, плагиат.
— Но я напишу о современном Раскольникове.
— А своих идей у Вас нет?
— Но все новое — это хорошо забытое старое.
— Раскольникова в школе проходят. Но если Вы будете писать, что убили человека, Вас никто не поймет.
— Ну посмотрим.
На следующий день в милиции.
— У Вас какая отметка по литературе? — спросил миллиционер.
— Четверка!
— А зачем Вы хотите стать писателем? Для этого нужен талант.
— Ну я буду стараться.
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— Вам нужна какая-то практика. Что можете сделать Вы, чтобы Ваша книга увлекательнее читалась?
— Я могу написать лучше, чем Достоевский. Сделать двойника Раскольникова более глубокой и противоречивой личностью.
— Нет, молодой человек! Вам нужно пойти на улицу и развязать драку. Выйти из драки победителем и сфотографировать чей-нибудь разбитый нос.
— А при чем здесь мой роман?
— А при том, что если Вам «чешется», не романы надо писать, а искать приключения в реальной жизни.
— Нет уж, я буду кабинетным писателем.
— А таких не бывает. Писатель должен быть авантюристом и реально вариться в приключениях.
— А я буду фантазировать.
— Никогда не фантазируйте, молодой человек! Действуйте!
И я пошел на улицу искать какую-нибудь заварушку.

Во мне есть архетип кота, пса и шута,
Но душу победила пустота,
Во мне есть архетип ребенка и шута,
Но в зеркале я сволота,
Во мне есть чернота, но есть и красота,
Но в зеркале — сплошная кривота!

— Я убил человека.
— А что за книгу Вы хотите написать? Художественную или не художественную? И какой цели Вы хотите достичь?
— Подражаю Достоевскому, как Раскольников.
— А это точно не на личном опыте?
— Нет, да что Вы?
— А если Вас в милицию сдадут?
— Да что Вы, это же достоевщина.
— А я Вас сам сдам в милицию!
И мне пришлось от этого редактора убежать.

— Я убил человека.
— Что, всем редакторам назло?
— Ну это идея Раскольникова, мысль Достоевского.
— А как я вырулю? Ищи другого редактора или следователя!
И я нашел другого редактора. Мы пошли на дискотеку.
На следующий день редактор опять позвал меня на дискотеку.
На следующий день редактор опять взял меня на дискотеку.
— А ты точно редактор, а не учитель танцев? — спросил я.
— Конечно! — усмехнулся редактор.
Мы все лето ходил и на дискотеки и собирали материал для книги.
— Но я же хотел филосо…
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— Ты что, писатель? Ты что, Лев Толстой? Ну какая книга? Где ты, а где книга!
— Ну почти Толстой. Я Достоевский. Это Раскольников убил человека.
— Хочешь поделиться с миром своими открытиями? Нужна системность и масштаб. На самом деле это не так трудно написать книгу, если есть редактор. Вы начинаете первое предложение. Потом — второе предложение и потом Вас уже не остановить. Предлагаю Вам не терять свое время и нанять редактора.
— А у Достоевского разве был редактор? Я как Достоевский. Я тоже гений. Я сам роман напишу.
— Ну как хотите, молодой человек, пишите макулатуру.
И редактор громко хлопнул дверью.
А за дверью уже стоял другой редактор и… держал в руке топор. Это был представитель следствия. Предстояло узнать, убьет ли этот писатель еще кого-нибудь.

— Я убил человека.
— И это что, настройка на творчество? Где разработка концепции книги? Нужны другие формулировки. Тебе надо знать некоторые нюансы, как писать.
— Ну давайте я Вас возьму в соавторы.
— Нет, я только редактор. Один и тот же материал можно совершенно по-разному изложить. Если Вы хорошо разбираетесь в своей теме, пишите сами.
— Да, это Достоевщина. Я понимаю Раскольникова.
— Ничего Вы не понимаете, молодой человек. И Раскольников сам себя не понимал. И вообще это очень сложная тем…
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— Ну надо дальше искать.
— Что искать?
— Других человеков.
— Зачем?
— А это секрет следствия.
— Так я же по Достоевскому писал, подражал Раскольникову.
— Не грузи! Пойдем искать человека. Там разберемся.
— Но тут другая логика! Аааааааа!
— Ыыыыыыыыы!

— Я убил человека.
— Да, Вы очень убедительно представили хорошо продуманную концепцию Вашей книги, можете дальше не писать.
— Но это я по Достоевскому, это двойник Раскольникова.
— Ааааа! Хорошо, что не по Чикатило. А Вы наоборот напишите, не по Достоевскому, а по Чикатило. Тогда на Вашу книгу будет спрос.
— Не знаю, не знаю. Меня философия интересует.
— Так из Вас писатель никогда не получится.
— Посмотрим.
— Ну смотрите, смотрите, молодой человек! Ыыыыыыы!

— Я убил человека.
— А можно аккуратно узнать причину?
— А это первая строчка романа, фанфикшн по Достоевскому, Раскольников.
— А Вы что, думаете роман можно написать с бодуна, или что каждый желающий может писать романы?
— Ну я же читать люблю.
— Аааааа! Чукча читатель, значит чукча и писатель. Все с Вами ясно, молодой человек! Роман Вы никогда не напишите!
— Я убил человека. Главное — начать. Первый шаг — это половина пути.
— А Вы не попугайничайте за цитатами из личного роста и не подражайте Достоевскому, попробуйте что-то свое написать.
— Я убил человека.
— Молодой человек, Вас заело! Не застревайте! Не надо зацикливаться на одной идее.
— Ну это уже мое дело, какие идеи развивать.
— Ну как хотите, убили, так убили. Что с Вас возьмешь?
— Ыыыыыыыыы!

— Я убил человека.
— Молодой человек, у Вас должна быть стратегия, как написать книгу.
— Ну я как Раскольников, больше философии.
— Нет, молодой человек, надо больше крови! Напишите, что убили много человек.
— Нет, я беру пример с Достоевского.
— Ну и дурак! Надо брать пример с Фредди Крюгера!
— Извините, но я обращусь к другому издателю.
— А все издатели одинаковые. Нам философы не нужны. Читателю требуется остросюжетная чернуха.
— Фу!
— Ну как хотите, молодой человек! А я бы, на Вашем месте, свою первую строчку переписал бы.

— Я убил человека.
— А можно эту первую строчку как-нибудь по-другому повернуть?
— А так соответствует Достоевскому, Раскольникову.
— Ну давайте мы покопаемся в грязном белье писателя! Можно не про убийства?
— Так я же не про себя! Это же философия.
— Нет, молодой человек! Такая книга издательству не подойдет.
— А какая подойдет?
— Никакая! Книги пишут по заказу, графоманы нам не нужны.
— А я что, графоман?
— А что, Пушкин?
— А вдруг?
— Аааааа! Ну извини, мы обознались. Ыыыыыыы!

— Я убил человека.
— Таких книг слишком много.
— Так у меня же философия, я по Достоевскому, как Раскольников.
— И таких книг слишком много.
— А я напишу по-своему.
— И таких книг слишком много.
— А каких мало?
— А любых книг слишком много. Идите Вы, лучше, молодой человек, в менеджеры.
— Нет, менеджеров слишком много, я лучше буду писателем.
— Ну как хотите, только не повторяйте уже написанное.

— Я убил человека.
— Мимо рынка. Не убедительно. Не реалистично. Подтасовка и фальсификация сведений. Вы даже не гуглитесь! — сказал редактор.
— Но я будущий писатель, это я из Достоевского взял, как Раскольников.
— Никогда, никогда, никогда не вырывайте фразы из контекста. Я Вас сейчас в милицию сдам! Ыыыыыы!
— Ааааааа!
В милиции.
— Молодой человек, у Вас есть алиби?
— Я вчера прочитал «Преступление и наказание» Достоевского.
— Ааааа! Значит «я убил человека» — это плагиат! А Вы знаете какая это статья?
— Ой!
— Молодой человек, даже, если Вы писатель, Вы все-равно можете попасть в милицию.

— Я убил человека.
— Убийство в тёмной непроветриваемой черепной коробке… Собственного мозга… Я такие темы в работу не беру! Иди к психиатру, вместе допишите.
— Но ведь Раскольников у Достоевского тоже убил.
И я пошел искать другого редактора.
— Как это перечитать обратно?! — спросил психиатр.
И я пошел искать другого редактора.
— Но ведь Раскольников у Достоевского тоже убил.
— Убийство в тёмной непроветриваемой черепной коробке… Собственного мозга… Я такие темы в работу не беру! Иди к психиатру, вместе допишите.
— Я убил человека.
— Иди лучше в милицию и скажи, что это снежный человек. За снежного человека меньше дадут!
— Ааааааа!
— Ыыыыыыы!

— Девушка, а можно с Вами познакомиться?
— Если очень захотеть, можно и в космос полететь! А ты очень хочешь познакомиться?
— Очень!
— Тогда лети в космос!
— Ааааааа!
— Ыыыыыыы!
Это было 12 апреля 1962 года. Так Гагарин стал первым космонавтом на Земле.