Стихи требуют огранки, а проза — резца

***
Вороны каркали картаво,
И небо, как дурная слава,
Змеёй ползло за воротник.
Был быстротечен наш пикник.
Любой напиток быстротечен.
Окончен бал.
Погасли свечи.
Бесстыдно дном влажнели кубки,
А мы тянули наши губки,
Донаслаждаться не успев,
Стихи читая нараспев…

Скворец
… показать весь текст …

В былые, безкомпьютерные времена, когда легким движение руки нельзя было нажать кнопки «копировать — вставить», я писала от руки не только свои стихи, но и понравившиеся куски из книг, интервью, статей. Вот такая была дурра!..
И сейчас себе, дурре, я говорю спасибо, потому что у меня есть то, что интересно перечитывать.
В «Новом мире» за 2000 год была напечатана вещица моего обожаемого писателя Фазиля Искандера «Понемногу о многом».
Оттуда я переписала кое-что целиком, а кое-что построчно…

*
— …
… показать весь текст …

Нас уже не согреет лачуга,
И шалаш, и чужое жилье.
Лишь успела, сошедшая с круга,
Крикнуть юность: «Имейте своё!»

…Мягких тапочек войлок уютный,
Через марлю в окне — ветерок.
Как мы юности нашей беспутной
Аккуратно подводим итог.

И морщинок нескорбною стайкой
Мягко зрелость легла на чело.
Что ж ты мнешься,
Душа-попрошайка,
… показать весь текст …

Конец смены. Старшая официантка неторопливо побрякивает ключами, ждет подавальщиц возле служебной раздевалки. Собрались. Встали в затылок. Начинается обыск. Старшая проверяет подошвы туфель, Исследует лифчики, расстегивает ремешки часов, копается в прическах. Ольгу заставила размотать пластырь, скрепляющий дужку очков. Все. Поиск чаевых закончен.
Женщины выходят на улицу. Возле ресторана приткнулся Юрок — барабанщик ансамбля. Не бросать же его!
— Ольга, забирай опять к себе!
Часа в три ночи Юрок шевелится на диване, матерится. Шарахаясь из стороны в сторону, топает в туалет. На обратной дороге, тяжело и неверно ступая, крадется в спальню к Ольге. Распускает руки:
— Юр, надоело, каждый раз… сказала же — нет!
Юрок, матерясь, плетется на диван, бухается и ворчит:
— Ещё выпендривается!..
— Спи, хахаль несчастный, — отзывается, не обижаясь, Ольга.
— Кочумай, лакейка… — и тут же начинает раздаваться все нарастающий храп

Этот крайний, облезлый — мой.
Хилой лампы внутри бельмо.
Наверху бесприютность юная,
В уголку острота гальюнная.
На дверях, как глазки, глазки —
Развлечение от тоски.
Почтовых ящиков фиксы,
Мусорных баков сфинксы.
Не барский, конечно, дом —
Зато, хоть куда плюем!

Васька и Борька сидят возле дома на скамейке и мечтают о будущем.
— Я, когда вырасту, куплю машину и буду гонять по шоссейке, — говорит Борька.
— А я женюсь! — солидно произносит Васька.
-От этих баб толку-то! Орут и орут из-за всего.
— Не-а, моя не будет. На красивой женюсь, как Антохина сестра.

Борька взглянул на Ваську и тяжело промолчал. Васька был не просто некрасивый, а страшный. Один глаз больше другого. У него и кличка в школе — Циклоп. «Бедная жена!» — сочувственно прикинул Борька.

Ма…
… показать весь текст …

«Провинция — вот повод для письма…»
В. Терехин

Провинция. Окраина. Конец.
За огородом сотые поминки
Неугомонный празднует мертвец,
А в огороде трудится жилец,
Под хрюканье всегда голодной свинки.

В провинции все рядом — жизнь и смерть.
Тут не сжигают, а хоронят цельно.
Здесь бродят волки, и ревет медведь,
Подростки подворовывают медь,
И пьют поэты — вместе и отдельно.

Тихой и темной ночью
Стук поездов громче,
Пуще болит обожженный пальчик,
Ночью себя жальче.
Плачет пьяница под фонарем,
Церковный служка за алтарем,
Ассенизатора кляча
Вместе с возницей плачет.
У пьяницы дома больной пацан,
Служку мучат грехи прихожан,
Кляча плачет — что кляча,
Возница — что кляча плачет.
Тихо. Темно. Тревожно.
Бездьявольно. И безбожно…

Я из Ленинска-Кузнецкого,
Здесь примера брать мне не с кого:
Нет Толстых и нет Бальзаков,
Лишь полно худых собаков
В дебрях парка Пионерского.

Муза

Лишнюю третью я в доме терплю
Лишь потому, что сама я люблю
Вольницу эту и узницу,
Полночей наших союзницу.
Крошит мне хлебушек белый она,
Лунной дорожкой бежит от окна,
Ласково шепчет, напротив садясь:
«Звёзды на небе — они не для нас…
Будем писать про кастрюльки и печь…
Звёзды?! Об них можно ручки обжечь!»
Но — до чего же двуличная —
Третья, любимая, лишняя:
… показать весь текст …

Самый страшный человек
Тот, который
Чуть-чуть добрый, чуть-чуть нежный,
Чуть-чуть верный, чуть-чуть жалкий,
Чуть-чуть твой…

(из цикла «Портреты)

ЭЛЕН

Я — журнальная пчёлка. Тружусь, тружусь.
Ответь на крутой вопрос о себе — не трусь!
Как называешь ласково маму, трутень?
Вопрос, понимаю, для бизнесмена труден.

Пахнешь ты клёво. А так же ли клёво пашешь?
Мамка тебе, как в детстве, с окошка машет…
Маленький Пашка стал взрослым сыночком Пашей.
Палконстантиныч, вам повезло с мамашей!
… показать весь текст …

Голова трещала. Ирка встала с постели, прикурила папиросу и, почесываясь, вышла во двор. Приставила руку козырьком ко лбу: солнце в зените. Ирка возвратилась в дом, шмякнулась к загаженному вчерашней гульбой столу, слила из всех стаканов выдох-нувшуюся водку, выпила. Заметно полегчало. Она распахнула окно и хрипло крикнула: «Женя! Женька!» Через минуту в калитку вбежала девочка, шестилетняя Иркина дочь.
— Мам, а я на похоронках была. Дедушка Сысоев умер, а бабушка его сидела-сидела и стала падат…
… показать весь текст …

К тебе я стала ласковой и чуткой,
Куплю девчонкам детскую посудку,
Пусть возятся, супы-чаи гоняют,
Пусть посмотреть дадут тебе футбол.

Я за тобой из кухни наблюдаю:
Ты счастлив — это «наши» нападают,
Ты злишься — это «гости» бьют в ворота,
А я торчу на кухне в «запасных».

Пусть радость двухтаймовая витает,
И девочки посудкою играют,
И я на кухне стих полурифмую,
И все мы вместе — дружная семья.
… показать весь текст …

В свои двадцать восемь лет Татьяна была девственницей. Для парней находились помоложе и поупруже — посладше. Пожалуй, один только опоек Власов, живущий этажом выше, не терял к ней своего пьяно-жеребячьего интереса.
— Танюха, приходи ко мне на ночь, будем семечки толочь!
Татьяна не удостаивала его даже взглядом, лишь походя произносила незлобиво (чего с него взять-то, с пьяницы):
— Умри, нахал, не для тебя цвела!
Это было вроде ответной шутки по размеру власовского умишка.
Однажды в тоскливый зим…
… показать весь текст …

До зазубрин измен доживать
И рябое стекло целовать
В заоконные капельки-оспины.
Дождь на улице, осень, Господи…

Где ты, отче и где ты, сыне?
Только марево серо-сине,
Пальцы нервно теребят скатерть.
Ропщет жено и терпит матерь.

Ведь промокли они насквозь, поди…
Дождь на улице…
Боже-Господи!
Я согласна на половину:
… показать весь текст …

Маленькое фойе провинциальной детской поликлиники.
Пол покрыт линолеумом разных расцветок — заплаты. В центре торчит вырванный кусок с ладонь, напоминающий раскрывшийся тюльпан. Эту ерунду пытались отодрать, но она намертво прибита одиннадцатью гвоздями. Запинаются об неё все, но реагируют по-разному, в зависимости от темперамента, девяносто процентов вспоминают «мать».

Стеллажи в регистратуре напоминают узкие тюремные нары. Карточки, как видавшие виды пергаменты, вопиют диагнозами, среди котор…
… показать весь текст …

— Юр, принеси воды! Пока тёть Маруся на базаре, я уберусь, — Юрий взял у Маринки ведро и пошёл к колодцу. Через час в комнатах пахло свежестью и прохладой.
— Сеструха, а иди за меня замуж!
— Ты что, Юр, мы же двоюродные. Нельзя.
— А письма мне какие писала в армию, кулёма?
— Я же просто так, чтоб тебе веселее было.
Вечером пошли на речку. Вода тёплая. Они плавали, плескались, смеялись. Вдруг Юрий подхватил Маринку на руки, прижал к себе и поцеловал.
— Ты что, совсем дурак! — она вырвалась и попл…
… показать весь текст …

Предчувствие осени

В желобе лета тихонько июль иссякал,
Нежно журчал и примолк — не заметили даже,
Только желтеющий лист в бредешке гамака
Робко шепнул об естественной этой пропаже…

Август ленивым котом на пороге лежит,
Рыжей горжеткой, заплатой на фоне зелёном…
Грусть не о том, что присущи всему рубежи —
Грустно на них натыкаться врасплох иль спросонок…

Предчувствие весны
… показать весь текст …