В строках живут два пламенные сердца пыла чувства,
В сонетах барда отражаются две повторяемые темы,
Два персонажа треугольника любовного проблемы:
Смуглая женщина, мужчина светлокожий, страсть, безумство…
Он — обаятелен, она — эффектна, сексуальна и ярка.
Три жизни, три любви, три жертвы ревности силка.
Сомнений жала яд терзает ум великого поэта,
Предали ль его дважды? — ищет в муках он ответа.

Любимого человека любят не в результате сравнения его с другими людьми, — его любят за то, что он такой, какой он есть.

Мне приснилась ты во сне,
Значит скоро быть Весне!

За гордостью, смелостью, скрытностью,
За вызова женским щитом,
Я трепет твоей беззащитности,
Своей ощущаю душой.

Ты кажешься твёрдою, стойкою,
Которой беда нипочём,
Но с нежной любовью, только я,
Тебя подпираю плечом.

Свободные люди служат своей стране,
А рабы — ее правителям.

Одни женщины живут своим будущим, а другие — своими «бывшими».

Напротив моих окон похоронный дом
Два года был живым напоминанием о том,
Что в Мир иной со временем уходят люди…
И память эту тяжесть, к сожаленью, не забудет.

Поэт — факир, манипулятор слова,
Его талант — пером творить гипноз.
Поэзии лирической суть и основа
— Обманом заманить читателя в Мир нереальный грёз.

Ну, конечно, мне фраза известна:
«У любви, как у пташки, крылья…»
Но от глаз сеньориты прелестной
Отвести глаз своих я бессилен.

Забвенья не приносит ночь и белый свет не мил
Тем, кто в гордыне заживо себя похоронил.

Творила лошадь в стиле реализма, ей писали: «Ваше ржанье,
— Бездарное, увы, природе подражанье!».
Исправилась она, освоив модернизма ложь,
— Пустились критики в галдёж: «Ты отсебятину несёшь!»

Но всё ж успех нашёл её, когда, отдавши критицизму дань,
Она сменила псевдоним с «коня» на «трепетную лань».

В твои бездонные глаза, как ни крепись, нет сил и мОчи не влюбиться,
Из глубины колодца их могу я вечно пить, но так и не смогу напиться!!!

Я с снежным Февралём знаком со дня рождения,
Коротким самым месяцем, пусть даже в високосный год,
Хоть холоден, но он Весны являет предвещение,
Романтикам, кто рыбами стремятся в звёздный небосвод.

Не убить поэта бранью за пределами приличия,
Убивают непрочтением, убивают безразличием.

Руси Поэта два воздвигли памятник себе нерукотворный,
Травой не зарастёт туда поклонников народная тропа;
— Ее мостят, она широкой, вечною дорогой стала торной,
И преклоняется пред монументом слова восхищенная толпа.

Великий Пушкинский — он возвышается как гордый всадник медный,
Пегас под ним таланта силой покорён и поднят на дыбы.
Но есть и памятник другой — он очень прост и с виду неприметный,
Доступней и понятней он зигзагами изломанной судьбы.

Один Поэт с высот сословья барского навстречу шёл к народу,
Другой из будней грязи бытия низов ваял кричащие стихи,
Но оба жизнь на жертвенный алтарь сложили смерти на угоду,
Один из лиры звуки лил, другой гитарою рвал души на куски.

«Мне каждый вечер зажигает свечи»
Порывы чувства вдохновенья светом озарять.
Мне вслед глядят великие предтечи,
Мне выпало судьбой, как им, бессмертным умирать.

Писать и читать фантастику гораздо проще, чем изменить реальность.

Я — это человек, с которым у меня сложилось только шапочное знакомство.

Сквозь бури шквал и ураган
Плывёт корабль в Зурбаган.
Любви летит навстречу он,
В мечте чудесной словно сон.
— К той, что излечит сердца боль,
Прекрасной, сказочной Ассоль.

Корабль мечты сквозь океан
Летит бесстрашно в Зурбаган.
Чтоб всем преградам вопреки
В порту Любви причалить у реки.
Чтоб расцвели пожаром паруса,
Фейрверком радости окрасив небеса.

Во время артобстрелов и бомбежек — девчонка в 23, в берете и с повязкой красного креста, — ты
Бесстрашно мчалась в скорой помощи карете, чтоб людям жизнь спасать во времена блокады.