Не для злорадства ради, нет, не ради!
А потому лишь, только потому,
Что нет мудрее мести и расплаты
Забвения — будь холоден к врагу.

Ничтожество потонет в гнойной злобе.
О нём и знать не знали бы, кабы,
С достойным в спор вошедши, бестолковый
Слегка заметным бранью не прослыл.

Не даром говорят, что в собственной красе
Не смыслят женщины, ослепнув насовсем.
Казалось в зеркало не смотрит — грезит взглядом:
«Ждёт тлен прекрасное… потом… вослед за тем».

Хожалой вестью изумлён,
Мужик пришёл в недоуменье:
— Наш барин, кажется… того…
Немножко впал в умозатменье.

«Да ты не бойся так, чудак»! -
Мальца беседой растревожа,
Подальше от убогих хат
В свой вертолёт впихнул… О боже!

Под ранним солнцем блещет снег.
Пред ним, как пёстрый ряд игрушек:
Ландкарта, ели, человек
И край, в «прорыв» едва бредущий.

Повсюду тишь да божья благодать.
Прогресс во всех краях и поселеньях.
Попойки редки, правду вам сказать,
Народ находит в спорте умиленье.

Свидетель, зри! Настал век золотой.
Непроизвольно строки в дифирамбы
Слагаются. Великий граф Толстой
Мечтал о сём и в прозе предрекал нам.

Смелы, свободны даже чересчур;
Без ухарства, ехидства и протеста
Трунит порой развязный балагур,
Хоть это грех — хихиканью нет места.

Что важным кажется,
Становится ничто;
Напротив, качества
Внушают волшебство

Безделицы,
Невесть во что раздутой.
Мерещится…
Впоследствии — забыто.

Регламентом не предусмотрен случай
На раутах, на сессиях, по клубам,
Чтобы «блохой укушенный» старик
Слагал в один единожды один.

Единством нации болея,
Я дружен стал с мечтой одной —
Сквозь сумрак дымчатый идея
Предстала зримо предо мной.

Едва заметны и чуть видны
Черты пришедшие из снов:
Пигмеи правят тёмным быдлом,
Бой барабанный глушит стон.

Под дробь воинственного гимна
Был разум стадный усыплён.
Бараны страх зовут «единством»
Шпиончиков, чинуш, попов.

Со сайта с скверным аттестатом
Был исключён недавно он.
Зрачки расширены: «Расплаты»! -
Ни человек, а демон — гром.

Уж слышен гул, то сотен глоток
Рёв гомерический толпы.
Памфлетом едким дерзкий хохот
Спихнёт Админа в бездну тьмы.

Галлюцинируя, отмститель
В столбцы слагает «некролог».
— Возмездье есть! О, злой мучитель,
Жди, я сожгу твой лит. ларёк!

Нельзя довериться как прежде
Израилю, ведь был налёт.
Хитрец лукавый мнит с надеждой
Карать соседей в свой черёд.

Мечты не вяжутся вполне
С пустым циничным оправданьем.
— Любезнейший, в чужой стране
Вам не хозяйничать как барин!

Две силы взвешены на чашах
Баланс пришёлся вам невмочь;
Весы не лгут — сегодня в ночь
«С-300» встал на вахту стражем.

Одна голландская коза
Разблеялась на пол Европы:
«Россия очень мне близка»!
— Так, возвращайся, егоза!
— Ну нет, уютней в Дюссельдорфе.

Когда б, участник твоего веселья
Я смог воспеть, хвалой не тяготя,
Хотя бы часть из благ, что есть на деле,
О светлокрылая безвинная звезда!

Твоя улыбка, чудный взор, блеснувший
Остротою внезапной, хладный ум
Так сильно восхищают мысль и чувства
Того, чей храм души — Элизиум.

Трампёныш Трампа вопросил:

— Пап, Лимпопо далёко?

— Щас занят Ынами, сынок. А что?
Дела там плохи?

— По слухам, жуткий Айболит тиранит беспредельно.
Ты б ахнул сотнею ракет!

Отец, взглянув на сына, промолвил:

— Бэррон, ты ковбой! Не потакай капризам.
Иванке сделан был сюрприз,
… показать весь текст …

Ни зверь ревёт в торговом зале
И не морала трубный глас —
То злой секьюрити клешнями
Схватил мальчонку… разъярясь!

Люди тычутся беспомощно
Наобум в сетях порока
Суетливы, злы, напористы
От рожденья до порога

Жизни бренной. Нераскаянно
В заблуждении языческом
Существуя, только к старости
Жар смиривши хаотический.

Не парься,
Не плачь,
А просто
Ишачь.

Поэт не должен убеждать — он соблазнитель
И с целью дальнею заходит не спеша
Без понуждения, надменен, безразличен
Вам в разум буквично, роняя словеса.

Он убеждён, но не покажет виду,
Что награждает свыше индивида.

Считая так, старательный оратор
Сближается; сближаясь — дар растрачен.

«Сова понад Руси с мечём».

— Не, ну, а що?
Вона ж не срё… то есть, стремится к звёздам дальним…

Я поднимаю свой бокал
За гласность, вольность, честь!
Вверяясь музе, не плошай
И плюй на денег вес.

Пускай орут: «Ты фат и шут»!
Не изменяй себе.
Благой звезде мы служим, брат,
За счастье всех в борьбе.

Знай, для борща нужна свекла,
А твой нелёгкий труд
Потребен лит. редакторам.
Будь твёрд душой как Брут.

Я не жалуюсь нисколько,
Только память о тебе
Сжала сердце тусклой болью:
«Всех, кто был и есть теперь

Ты прекрасней»! — Не поверишь,
Забываю есть и пить.
Внешне брав и даже весел
Без мечты — не я — двойник.

ВОРОВАТАЯ ЗВЕЗДА ГРАФА ПАВИАНОВА.

Отец нещадно сёк ленивца Павиана,
Придя из должности ворчливый и смурной:

— Когда ж твой ум полюбит труд исправный?!

Но с красным задом, непокорный мыслил он:
«Нет, мне претит таблица умноженья.
Снискаю большего, надеюсь, уваженья,
Коль по вхождении во зрелые лета,
Презрев сколь папеньки несносна мне пята,
Понтовый титул слямзить я сумею».
… показать весь текст …