Капризно губки поджимая
И чуть отставив коготок.
Она искала ключ от рая.
Глазами метя в кошелек…

Франция — звонкий талер,
Тонкий бокал бордо…
Алая кровь на стали,
Жан Антуан Ватто.
Белая вязь Бурбонов —
Нежная fleur de lys…
Девять цветков у трона
Ветвью одной сплелись.
Фландрия манит мёдом,
Мятой зовёт Прованс,
И в Сен-Шапель, под сводом,
Ангелы помнят нас.
Как ты была красива,
Как я недолго жил…
… показать весь текст …

И она поцеловала меня… Это был такой поцелуй, о котором я никогда не расскажу друзьям вслух. Это был такой поцелуй, который позволил мне понять, что я никогда не был так счастлив за всю свою жизнь.

Я зачем-то привык быть первым,
И неважно, когда и в чём.
Жизнь, как дама с веслом галерным,
Чинно вскинутым на плечо,
За спиною всегда стояла:
Обернёшься — вручит — плыви…
Словно лодок на свете мало,
Что стремятся на край земли
Через бури любви и быта,
/что, по сути, одна чума/,
Через таинство Массолита
/где поэту — тюрьма, сума/.
Не успеешь уйти на милю —
Жизнь догонит, предъявит счёт,
… показать весь текст …

Это важно — давать сигналы и быть на связи. Жизненно необходимо, чтоб кто-то слышал, как ты движешься точкой на карте, и в каждой фразе пытаешься быть нужнее, а значит, ближе. Говорится о чем угодно, исходит словом, колокольным звоном плачется, вдохом длится, чтобы только ждали, держали тебя живого, чтобы где-то в конце пути разрешили сбыться. На заправке кофе горчит, но дарует ясность, на обочинах люди столбов верстовых темнее. И все тише и тише становится с каждым часом, и к утру земля, наверное, онемеет. Вот проехал реку — название канет в Лету, видишь белую лошадь, бредущую в поле влажном…

А кругом уже разливается это лето. И в него отныне никто не заходит дважды.

Стишки-порошки*

***

зимою ёжики не дрыхнут
сухими листьями шуршат
и судьбы мира потихоньку
вершат

***

не жмет пуш-ап белеют стринги,
но годы дивные летят
на аватарку ставлю фотки
… показать весь текст …

Лес бликами дрожит сквозь изумруд —
…в косых лучах так тих и иллюзорен.
Ты видишь сон,
где шёлковое море колышется колосьями по грудь
и нежит нас… и ранит… и казнит / несбыточностью солнечных мгновений /
Я снюсь тебе до умопомраченья — нагая и утратившая стыд,
скользнувшая в духмяную постель,
…от терпких, сладких запахов хмелея.
Ты пьёшь меня неистово с коленей, как самый колдовской медовый эль.
…
А сам ревнуешь к каждому цветку,
…к метёлкам наклонившихся колосьев,
что льнут к ногам…
И в мыслях…
… показать весь текст …

..несовершенства сосредоточием-слеш-квинтэссенцией вдруг становлюсь;
мысли пунктирные злобно-всклокочены, нервны взъерошены, пулями — пульс.
Рядом — такой же озлобленно-страждущий, самодостаточно-хромлющий мим.
…хочется влезть на трибуну: «Товарищи! Делаем ставки: мы слюбимся — с ним?»
Тотализатор открыт. Предложение желчно-циничное, а потому —
зрители с волнами хлещущим рвением ринулись в кассы — назначить цену.
Только напрасно мятежатся, бедные, алчно следя за гусиным пером:
ни одного не поздравят с победою. Не на что ставить, коль в сути — зеро.
Двое ущербных не станут крылатыми, целым не станут, ни сказкой, ни… чем —
будут лишь мериться ржавыми латами, лживым забралом и торбой проблем.

Я — слово, я — точка и я — многоточье.
Вселенная пикселей в небе экрана.
Я есмь. Существую. Проверено. Точно.
Хотя очень глупо, хотя очень странно.

Я — звук. Или отзвук. Знакомая тайна.
Смеюсь правой скобкой, а грусть — это левой.
Свободна побайтно, побайтно случайна, —
Я — в мире абсурда, я в нем королева.

Я — смайлик, стишок, полуночная птица.
Я — смазанный блик, я,-сердечная рана.
В два ночи спешу от тебя отключиться, —
Не то слишком поздно, не то слишком рано.

Чтобы просто коснуться пальцев, ты проделаешь сотню миль. Мы привыкли не изумляться, а потом родились людьми. Мы заложники расставаний, верстовые бегут столбы. Оказалось, о расстоянье люди в кровь разбивают лбы. Нам ни города векового, ни заброшенного села, попадаем один в другого, раскаляемся добела, заключив с провиденьем сделку, держим небо над головой. Только есть циферблат и стрелка — самый пристальный часовой. Кто задержится дольше срока — будет заперт в проклятый круг. Остается смотреть с порога, и молчать, и касаться рук, и садиться в знакомый поезд, и натягивать эту нить.

А в реке облака по пояс, и над степью ковыль звенит.

В моих глазах кусочки льда
Лаская ореол сосков
По капле талая вода…
В моих глазах кусочки льда…

В моих глазах роз лепестки
Скользят в ложбиночке грудей
Через животик… нежно… к… НЕЙ…
В моих глазах роз лепестки…

В моих глазах мой поцелуй…
Мое дыханье на лобке…
И дрожью пальцев на руке…
В моих глазах мой поцелуй…
… показать весь текст …

Обжигающий взгляд поверх чашечки кофе…
Я тону… я лечу… Я взрываю себя…
Вдруг подумал, что тот, кто распят на Голгофе
И на крест и с креста снисходил… НЕ ЛЮБЯ…
Нам дано то, что есть — и восторг и желанье,
Обнаженного тела…
Коснувшись рукой…
Я решил - как-то глупо искать оправданья…
Мне…
За дерзость, за грех… и за твой НЕ ПОКОЙ…

Там, у самой границы сна,
Ярче травы, бледнее лица…
Ночью проще сходить с ума —
Есть надежда, что всё лишь снится.
Не зови, не зови к себе —
Дикий зверь мой в лесной берлоге.
Дремлет Велес в сырой земле,
Рядом с ним остальные боги.
Ты застала меня врасплох
На границе туманной яви —
Я тебя отпустить не смог,
Бог меня защитит едва ли:
Дремлет Велес, молчит земля,
И полынью сочится чаша…
… показать весь текст …

Разум сдаётся пред словом коротким «вечность»,
Сдайся мне так же, когда подойдёт пора.
Звуки умолкнут, но выйдет Шопен навстречу,
Дева Ван Дейка выглянет из окна.
Словно по нотам сыгран момент причастья —
Красным вином окрестил нас суровый Бах,
Чтобы мы пили долгие дни ненастья,
Глядя на Мойку в серых её тонах.
Эта Венеция будет куда грубее —
Плащ не наденешь, светлых не скроешь лиц.
Мне бы хотелось встречи с тобой южнее,
Вне этих невских, ветреных вне границ.

Полночь твоей рукой остановит время,
… показать весь текст …

Хочу тебя… ОЧЕНЬ… Безумно и жадно…
До капельки боли. До стона… До крика…
Отбросив стеснения маски, наряды…
Хочу тебя… До первобытности дико…
Хочу, чтобы в клочья… что было одеждой,
Чтоб терпкие капли желания ядом
Меня обжигали агонией нежной…
И пусть я сейчас прикасаюсь… лишь взглядом…
Хочу тебя властно!!! Хочу тебя страстно!!!
Без тени смущенья бездонности ласки…
Безумие тоже бывает прекрасно…
Безумие…
нашей не прожитой сказки…

Ляжешь поздно, когда пропитаешься Гёте и виски,
Будешь думать: откуда приходят такие слова,
Как слагается повесть и полнятся раненых списки —
Тех, что книги читают, в прицел подставляя сердца?
Тех, что пишут их кровью, и сами не знают об этом,
/пока хватит чернил — будешь жить, а потом — за порог/.
И не веришь всерьёз, что тебя называют поэтом,
Потому, что не знаешь кто автор тобою написанных строк.
Словно пишешь себе из какого-то тёмного века,
Где звучали мечи камертоном к короткой судьбе,
Там, где шут за окном задыхался от горького смеха,
Пока ты умирал, прижимаясь щекою к траве.
И горел манускрипт, и пылало закатное солнце,
И хотелось дышать, но дыхание выкрал туман…
… показать весь текст …

За окном не осталось холода,
наступил изумрудный май.
Я живу… но в плену у города
и схожу без тебя с ума.

Ты мне снишься, да так навязчиво,
что ни сон — колдовской полёт.
Я ждала тебя настоящего,
лишь любивший меня поймёт.

Мы бросались в огонь неистовый,
забывая про ход часов.
Целовали друг друга мысленно,
веря в истинную любовь.
… показать весь текст …

В игре на жизнь проигрывает пас.
Они не люди — хищники, другие…
Но не прогнется под нацизм Донбасс —
Скорей мы от него очистим Киев.
Сломать нас трудно, кости перемыв.
А зомби сам собой сыграет в ящик.
«Нацистам слава» — это бред и миф.
Она найдет героев настоящих.

Из мартовских котов — в апрельских львов.
Без страхов-настроений неважнецких…
Скорее мы от них очистим Львов,
Чем нелюди построят нас в Донецке.
Майдан — душ человеческих Прокруст.
… показать весь текст …

Стоишь у залива и знаешь: охрипнет голос, пока будешь молча взывать к раздающим мир. Пока не проступит ветхозаветный образ из крови и пепла на плащанице цифр — на старой купюре в крестовом походе спящих /Неспящее Око смотрит в страну снегов… и полчища смертных, безумных, как медь звенящих, ведёт, словно стаю голодных бездомных псов/.

Стоишь у залива и знаешь: твой дом не вечен. Молись за других, но придут за тобой, Адам. И голос охрипнет… и выйдет Саул навстречу, не зная ещё, как опасно грозить снегам.

И этот дождь закончится, как жизнь… И наших душ истоптанная местность с провалами изломов и кривизн вернется в первозданную безвестность. Там, в темноте, Предвечная Река к своим пределам тени предков гонит, и мечутся, как звери, облака под взмахами невидимых ладоней, и дождь, слепой, неумолимый дождь, питая переполненную сушу, пророчеством становится, как дрожь художника, рождающего душу… И наши голоса уносит ночь… Крик памяти сливается с пространством, с молчанием, со всем, что превозмочь нельзя ни мятежом, ни постоянством… Не отнимая руки ото лба, забудешься в оцепененьи смутном, и сквозь ладони протечет судьба, как этот дождь, закончившийся утром