И весна мне шепнула: слушай, теперь твой ход,
Над домами повис, звеня, голубой лоскут,
Я вплету в твои пальцы шёлковый небосвод,
На ресницы посыплю звёздчатый перламутр.

Ты шагай по страницам линий, дорог и крыш,
На которых ветра рисуют лохматых львов,
На губах у прохожих солнечный свет дрожит,
И туман серебрится в паузах между слов.

Поезда и аккорды связаны в лёгкий плед,
Небо, поле и нитки красных жд-путей.
Укрывайся теплом. Тепло — самый яркий цвет
На запястьях и пальцах маленьких фонарей…
… показать весь текст …

Я обманчиво долго тебя читала,
возвращаясь опять и опять к началу.
Я боялась дойти до финальной сцены,
где мы резко и странно не будем целым.
Станет взгляду отчаянно, сердцу — тесно,
небо вспыхнет, как жимолость или смальта.
И внезапно окажется город текстом, —
весь: от шпилей до трещинок на асфальте.
Парки — это абзацы, дома — заглавья,
а в проснувшихся улицах плещут строчки,
так по-мартовски снежны, сквозны, непрочны,
словно боязно им становиться явью.
Мне б с разбегу в них, мне бы вообще пропасть в них!..
Точно нет для меня горячей и ближе
… показать весь текст …

… Всякая несчастная любовь, как хворь, рано или поздно перестает мучить, и время действительно лечит, если не мешать ему и не пытаться реанимировать умирающие чувства — все равно не выйдет. Прежнее не возвращается, оно превращается — в новые обстоятельства, чувства и даже любовь. И пока в сердце не все омертвело, надо не до конца убивать, а находить и откапывать живые кусочки душевной ткани, выхаживать их и затем, когда окрепнут, пересаживать на другую любовную грядку. Иначе, когда все умрет, будет поздно. Любовь не берется ниоткуда, этот корешок — один на всю жизнь.

Про это щекотание внизу живота одинокие женщины мечтательно скажут: «Полетели бабочки». Одинокие мужчины, вздохнув, поправят: «Полетят бабки».

Они были идеальной парой: Он был Демоном — она его обожествляла… Она была Ангелом- он ее демонизировал…

Она проснулась. Вдохнула наполненный свежестью утренний весенний воздух, прикоснулась к солнечным лучам, проникающим мягким светом сквозь жалюзи. «Пора… пора снова становиться Воином"-подумала она и сняла со стены покрывшиеся пылью латы.

Теневая экономика бросает тень на имидж страны…

Людвиг Ван Биткоин.

Книга — молчаливый собеседник.

Ничто так не меняет мир, как день когда остался дома.

Стыд — чувство красных щёк.

День рождения- всего лишь дата. Она не видела причин грустить или веселиться и никогда его не отмечала. Наверное именно поэтому так и оставалась женщиной без возраста. Вечной девочкой с горящими глазами, смотрящей только вперед и верящей в чудо…

Снова тебе не спится, нешто грустишь, царица?
Сердце объяла мгла, вроде бы, всё — смогла,
Полная в доме чаша, честно добыто — наше,
Муж твой твердит, а ты ищешь следы мечты,
Чудо же, жизнь сложилась, тех, кто ушёл — в немилость,
Так отчего не спишь, может пугает тишь?
Дни пробегают шустро, то, что на сердце пусто,
Экая ерунда, разве тоска — беда?
Бродишь по дому тенью, ищешь в былом спасенье,
Глупость, а ты умна, верить влеченью сна
Ты уже разучилась, то, чем душа томилась,
Брошено в дней костёр, впрочем, и враг хитёр,
Бродит вокруг, смущает, то восстаёт, то тает…
Выбрось из головы, хватит тебе молвы.
… показать весь текст …

Надо как-то собраться, собрать своих, тех, в кого ты поверил, кого узнал. Для начала неплохо придумать стих, а потом записать в судовой журнал: здесь тяжёлые волны. Опять штормит. Так случалось доныне, так было встарь. Бог буквально вчера исчерпал лимит, поистратил спасательный инвентарь. Облака небесам придают объём, кровь заката разбавлена молоком. Пусть кого-то назначили кораблём, но тебя-то назначили маяком.

Надо как-то собраться, хотя зима — собираться не хочется лишний раз.
Обрести вожделенный покой ума. Да, у праздничной даты другой окрас. Да, никак без сюрпризов, душа моя. Запретили компасы, не те пути? Ты упрямый, ты маленький. Ты маяк. Значит, нет вариантов — давай, свети. Позови капитанов, китов, ундин, а появится хтонь — подойдет и хтонь.

Даже если спасётся всего один — в темноте ты не зря зажигал огонь.

Не верьте ей. У нее ни когда не было красной шапки. Может быть была зеленая или вообще ни какой.
Ее мама так и не научилась печь пирожки. Ну бывает так, руки вроде бы есть, но точно не для приготовления пирожков. Не верьте.
О том, где живет ее бабушка, она не знала. И не интересно ей было.
А в лесу том никто не видел охотников. Да и что им там делать, если дичь в лесу не водилась.
И уж точно в лесу не было волков! Может быть очень давно, но околел с голода. Не верьте ей!
А что было? В лесу росли грибы! Странные такие грибы…

1. Пишешь пост.
2. Приходят твои друзья и ставят лайк, не читая.
3. Приходят друзья друзей и спрашивают, какого хрена этот пост делает у них в ленте.
4. Приходят люди, которые физически не в силах дочитать до конца, поэтому комментируют только первый абзац. Если у тебя написано, как ты с рюкзаком и гитарой пошла в горы и упала, а потом тебя нашел и изнасиловал медведь, то эти люди сообщают, что в 2001 году тоже ходили в горы. Подробно рассказывают, в какие — и постят фотографии.
5. Приходят тури…
… показать весь текст …

Трудно быть богом, но ещё труднее став им, им не быть.

Окунаясь в звенящую прозрачность ноября, я растворяюсь в ней, согреваясь нежностью к Тебе…

Говорю я ему : — Не тронь, обожжешься, внутри огонь, своим жаром испепелю, пожалеешь, что полюблю.
Повидала я удальцов, проклинавших в конце концов день, в котором ко мне пришли, и сбежавших на край земли.
Но и там им покоя нет, не поможет и сотня лет, вспоминают меня в бреду, и тебе принесу беду.
Я могла бы слабее стать, но в любви я хочу пылать, а не тлеть, становясь золой, тенью слыть от себя былой.
Интерес же у вас на час, чуть расслабься, запал погас, от того и на пике рву притяжения тетеву.
Потому и прошу — уйди, разливается жар в груди, удержаться я не смогу…
— Не надейся, я не сбегу.
И ты мчишься упрямо в плен, эта чёртова дрожь колен, видно, поздно судьбу менять, позволяю себя обнять.

Ты напомнила мне кого-то: те же волосы, тот же взгляд. Ты играешь по тем же нотам той же мастью краплёных карт, ты мечтаешь о тех же грозах — чтобы в уши стучался гром… Ты уверена: я — серьёзно! — не заметила под столом, засмотревшись на стройность ножек, залетев в паутину слов, ни серебряных пуль — о Боже! — ни взведённых тобой курков…
Ты боишься, почти не дышишь, ты пришла из далёких мест.
Только я и отсюда вижу под корсажем нательный крест.

Только я и отсюда вижу, сколько кольев и где ле…
… показать весь текст …