Блаженны разлюбившие,
Поверх на нас смотрящие —
Отбросили отжившее
Как змеи или ящеры.

Те, для которых вещи мы Под серой пылью немочи,
Заклеенные трещины,
Потерянные мелочи,

Мы таем в равнодушии
Как блеск в холодной ржавчине,
И сохнем вместе с лужами,
Не став по боли старшими.
… показать весь текст …

Как же всё зае…
…чательно!)

Знаешь, как-то всё затёрлось — до дыр: ни вина я не хочу, ни воды. Время тикает в часах — не течёт, жизнь не бьёт из подворотни ключом. И на сердце у меня — холодок, и за дверцей — валерьянки глоток. И обед — из трёх — представь себе — блюд.
В общем, тишь и всякий прочий… уют.

А с тобою — чересчур горячо. А с тобою — все привычки — не в счёт. А с тобой всегда — одна маета. Чтоб не тронуться — считаю до ста. До двухсот считаю. Ну — до трёхсот… Боже праведный, авось — пронесёт… Чёрта с два. —  Качусь-срываюсь-парю,
и назло себе самой — говорю:

Говорю тебе: «Привет, как дела?»
Говорю тебе: «Да-нет, не ждала.»
Говорю: «Сходить не надо с ума.»
Говорю: «Смотри, какая зима!
И какой хороший, солнечный д
… показать весь текст …

В общем, вот тебе моя
жизнь.
Ну, чего ты испугался? — Держи!
Не кусается она, не скулит,
Только чуточку под утро болит.
Только капельку горчит — не беда? -
Лучше горечь, mon ami, чем вода.
Ни истерик в ней, ни лишних людей.
Так что нечего бояться.
Владей.

Хочешь, крестиком носи на груди.
Хочешь, в рамочку поставь и гляди.
Хочешь, спрячь подальше в ящик стола.
… показать весь текст …

И что у нас с тобой осталось?
Любовь со скидкой на усталость?
Любовь с поправкой на банальность?
Плевать! Как хочешь назови…
В твоих глазах такая жалость.
Я там давно не отражалась.
Я там так долго приживалась,
что стерлись локти до крови.

И сколько это может длиться?
Пока страницу за страницей
Судьба, она же — Мастерица,
устало пачкает мечтой…
пока от слез дрожат ресницы,
… показать весь текст …

Даже если вы из крови одной и стали,
и какие бы шрамы, рубцы и зазубрины
не совпали,
и какую бы душу родную не видела в человеке —
никогда не желай быть счастливыми
вместе навеки.
Не ходи по росе опасной, утренней,
ранней,
Не проси ни о чем — вообще никаких
желаний!
Говорят же вам, люди, — в эти сферы не лезьте.
Никогда не проси, чтоб остаться навеки
вместе.
Потому что потом,
… показать весь текст …

Пока ожидаемое постучит в твою дверь, непредсказуемое тебе уже кофе сварит

Маленькая глупая белая кошка знает, что такое любовь.
Любовь — это лежать на неудобных скользких коленях неудобного скользкого, постоянно шевелящегося любимого существа, сползать с них каждые несколько минут, но не выпускать отросшие после стрижки когти, не цепляться, а шмякаться на пол, вздыхать, запрыгивать обратно на скользкие неудобные колени, сворачиваться клубком и снова сползать на пол, но не выпускать когти, не цепляться, падать, вздыхать и возвращаться — и так до бесконечности.
Глупый большой неудобный и скользкий человек тоже знает, что такое любовь.
Любовь — это сидеть в неудобной позе, задрав колени, едва касаясь пола кончиками пальцев ног, стараться поменьше шевелиться, чтобы маленькая глупая белая кошка падала и вздыхала как можно реже, и в этом удивительном мире, сотканном из глупости и любви, было чуть больше тишины и покоя.

Взгляда не обронила,
Вышла — не оглянулась…
— Господи, что это было?
— Юность.

Вспыхнуло, ослепило,
Чтоб через миг умчаться…
— Господи, что это было?
— Счастье.

Выцвела, истончилась
Лета лёгкая просинь…
— Господи, что это было?
— Осень.
… показать весь текст …

Грейс
Когда Стивен уходит, Грейс хватает инерции продержаться двенадцать дней.
Она даже смеется — мол, Стиви, это идиотизм, но тебе видней.
А потом небеса начинают гнить и скукоживаться над ней.
И становится все темней.

Это больше не жизнь, констатирует Грейс, поскольку товаровед:
Безнадежно утрачивается форма, фактура, цвет;
Ни досады от поражений, ни удовольствия от побед.
Ты куда ушел-то, кретин, у тебя же сахарный диабет.
Кто готовит тебе обед?

Грейси продает его синтезатор — навряд ли эти…
… показать весь текст …

Люди и Нелюди.

Переступив через ствол поваленного дерева, Кирилл осмотрелся по сторонам. Под опавшей листвой было сложно заметить грибы, особенно в уже сгущающихся сумерках. Вздохнув, он посмотрел в свое ведерко, на дне которого одиноко лежали несколько опят.
— Мда… Не густо, — сам себе сказал он и зашагал в сторону опушки.
Не успев сделать и нескольких шагов, он замер. Какое-то молниеносное движение слева привлекло его внимание. Осмотрев то место, где только что что-то двигалось, он пожал п…
… показать весь текст …

Мне от тебя остался синий дым,
невкусный кофе в скомканной постели,
и «мокрый нос» с окрасом голубым,
что так любил встречать тебя у двери.

Мне от тебя остался венский лес,
вернее, сказки призрачного леса,
твои стихи по поводу и без
и милый хлам из длинных эсэмэсок.

Мне от тебя остался фильм без слов,
где я с тобой смешной и лопоухий,
где так наивно верю, что любовь —
твоё «хочу», не выходя из кухни.
… показать весь текст …

Я болею тобой. Параллельно немножко ангиной. Воспаляется горло от рифм и немного першит.
Я тебя называю своим, да и брежу я именем, вновь стараюсь всем телом тебя ощутить…
Я болею тобой. Я тобою, как лезвием брежу. Я теряюсь в тебе, как в токийском аэропорту.
И мой разум меня посещает все реже и реже, хотя в нитке термометра падает, падает ртуть…
Я болею тобой. Я во сне вычисляю наш тангенс. И, сентябрьский вечер в квадрате окна теребя,
Я, когда улыбаюсь, — тебе улыбаюсь, мой ангел, Если кашляю…
… показать весь текст …

У китайцев есть такая традиция; строят они боООольшую стену и называют ее «ЛИЦО ЗЕМЛИ».
Очень китайцы народ поэтический.
А ежели китаец на кого обижен, идет к той стене и рисует обидчика мелом. Закончит к вечеру работу отойдет, любуется, хорошо ли получилось. А затем хвать тряпочку, да и сотрет обидчика с «ЛИЦА ЗЕМЛИ» — на том и успокоится.

как сказал виктор гюго
кисс ми хард бифо ю го

История любви.

***
Мне было десять лет. Однажды осенним вечером я вернулся из школы домой и почувствовал, что заболел. Температура росла день ото дня, становилось все хуже, и, наконец, всего меня охватил жар. Я лежал, закрыв глаза, и просил только пить. Мама моя бегала на рынок за виноградом, гранатами, а потом все стояла на кухне, выдавливая для меня прохладный сок… Я ждал его, «оживал» на минуту, выпивал сок одним огромным, жадным глотком, но вскоре уже вновь закрывал глаза и вытягивался на п…
… показать весь текст …

Время месит белый свет в аккуратные просфоры,
В белых капсулах квартир спит людское вещество,
Осень смотрит на меня, не готова к разговору,
И хотела бы сказать, да не скажет ничего.

Бесполезно выбирать, если сам себе свидетель,
У молчания в долгу оставаться если бы…
Среди всех возможных форм пребывания на свете
Остаётся только быть, остаётся только быть.

Оставляя между строк карандашные пометки,
В монохромный этот мир глупым цветом прорастать,
И качаться, словно лист на запястье голой ветки,
И о будущей зиме ничего ещё не знать.

Раньше я думала, что когда люди говорят «мы любим друг друга, но не можем быть вместе» они несут какую херню. Мне казалось, что если ты любишь человека то не можешь без него, ты откидываешь все и просто летишь к нему на встречу, всегда звонишь, всегда пытаешься вернуть. С возрастом моё мнение насчёт «любовь сильнее всего» изменилось. Может потому что я сама стала таким человеком, может есть другая причина, но теперь я точно знаю что любовь нехрена не сильнее всего. Не сильнее обстоятельств, не сильнее гордости, не сильнее всех сказанных обидных слов. Любовь вообще опошлилась, утратила весь трепет с которым люди говорят о ней. Я хочу приехать к тебе, хочу посмотреть в глаза, хочу многое рассказать. Потом вспоминаю как много между нами произошло, очень много необратимого. Чего-то, что никогда не даст нам сойтись. Любовь не сильнее той жизни, которая у нас есть сейчас.

Жизнь друг без друга.

Когда я захожу, например, в магазин — оттуда обязательно кто-то выходит. Создается впечатление, что входя, я выдавливаю кого-то из пространства магазина.
Возможно человек не собирался выходить, но его мной выдавило изнутри наружу.
И вот он, выдавленный, идет кого-нибудь откуда-нибудь выдавливать. Возможно это буду я.
Когда меня откуда-нибудь выдавят, я, собравшись с силами, снова выдавлю кого-то.
И так до бесконечности. Пока будут силы на вдавливание.

Люди сами выбирают — обо что им страдать, или об кого.