Мякоть неба прожорливой пастью шамая,
Солнцем скалится морда дня.
Забывай, забывай обо мне, душа моя.
Ампутируй себе меня.

Я сама так болею — сосредоточенно
Провоцируя боль в груди.
Мне не радостно быть твоей червоточиной,
Растравившей до «пощади!» —

Не богиня, чтоб жгла, упиваясь жертвами,
И не хищница, чтоб сожгла.
Изживай, избывай же меня, бессмертный мой —
Так, как я тебя
… показать весь текст …

«Им казалось, что если все это кончится — то оставит на них какой-нибудь страшный след: западут глазницы, осипнет голос, деформируется скелет, им обоим в минуту станет по сорок лет. Если кто-то и выживает после такого — то он заика и инвалид.
Но меняется только взгляд, ни малейших иных примет. Даже хочется, чтоб болело… но не болит…»

я Живой человек, мне по Умолчанию,
будет тесной любая ниша… что мне Отводится…

Мое солнце, и это тоже ведь не тупик, это новый круг.
Почву выбили из-под ног — так учись летать.

Что до Пайпер Боул — этот мальчик ее не старит.
Пайпер мнится — она с ним все еще наверстает.
Пайпер ждет, когда снег растает,
Слушает, как внутри у нее гудение нарастает,
Пайпер замужем, но когда-нибудь перестанет —
И поэтому копит на черный день: день, когда ее все оставят.

Что до мальчика Пайпер — то он мечтает о миллионах,
Ходит в баснословных своих очочках-хамелеонах,
От ладоней его холеных,
Очей зеленых,
Пайпер отваживает влюбленных и опаленных,
Называет мальчика «олененок»,
Все никак на …
… показать весь текст …

Жить надо без суфлеров, зато с антрактами.

То заплачет, как дитя

Ревет, и чуть дышит, и веки болезненно жмурит,
Как будто от яркого света; так стиснула ручку дверную —
Костяшки на пальцах белеют; рука пахнет мокрой латунью.
И воду открыла, и рот зажимает ладонью,
Чтоб не было слышно на кухне.
Там сонная мама.
А старенькой маме совсем ни к чему волноваться.

Ревет, и не может, и злится, так это по-бабьи,
Так это дурацки и детски, и глупо, и непоправимо.
И комьями воздух глотает, гортанно клокочет
Слезами своими, как будто вот-вот захлеб…
… показать весь текст …

Только у меня внутри брошенные станции, пустыри
Снегу намело по самые фонари
Полная луна в небе, воспаленном, как от ожога
Смотрит на меня бесстрастно, как на чужого
Потерявшегося ребенка в глазок двери.

Губы болят, потому что ты весь колючий;
Больше нет ни моих друзей, ни твоей жены;
Всякий скажет, насколько это тяжелый случай
И как сильно ткани поражены.

Потому что счастье не интервал — кварта, квинта, секста,
Не зависит от места бегства, состава теста,
Счастье — это когда запнулся в начале текста,
А тебе подсказывают из зала.

Это про дочь подруги сказать «одна из моих племянниц»,
Это «пойду домой», а все вдруг нахмурились и замялись,
Приобнимешь мальчика — а у него румянец,
Скажешь «проводи до лифта» — а провожают аж до вокзала.
И не хочется спорить, поскольку все уже
Доказала.

Глаза — пещерное самоцветье,
И губы — нагло-хмельными вишнями.
В такой любви, как твоя — не третьи,
Уже вторые бывают лишними

На страдание мне не осталось времени никакого.
Надо говорить толково, писать толково
Про Турецкого, Гороховского, Кабакова
И учиться, фотографируя и глазея.
Различать пестроту и цветность, песок и охру.
Где-то хохотну, где-то выдохну или охну,
Вероятно, когда я вдруг коротну и сдохну,
Меня втиснут в зеленый зал моего музея.

Пусть мне нечего сообщить этим стенам — им есть
Что поведать через меня; и, пожалуй, минус
Этой страстной любви к работе в том, что взаимность
Съест меня целиком, поскольку…
… показать весь текст …

Град, град! Вот он нас понимает:
Плут, барабанщик и задира.
Нам весело и очень сыро —
Мы вымокли до самых маек.
Лес опрокинут, перебужен,
Машины воют оглушенно.
А мы несем два капюшона
Жемчужин.

а это навсегда? а выпускают хоть?
с эпохой только я не сладила, тупица?
ей хочется то куб снотворного вколоть,
то в волосы нечистые вцепиться.

сиди в палате с ней и повторяй сипя:
не надо, не моих, пожалуйста, не надо.
бывает, что ревет и бьет сама себя.
бывает, что визжит, кивая «больше ада».

а иногда в упор уставится, карга
(рубашка, за спиной затянутая туго)
и скажет: я твоя царица кали-юга.
я выбрала тебя, ты у меня прислуга.
… показать весь текст …

Запрети себе множить скорбь — да и зазвучишь…

А что меня нежит, то меня и изгложет.
Что нянчит, то и прикончит; величина
Совпала: мы спали в позе влюбленных ложек,
Мир был с нами дружен, радужен и несложен.
А нынче пристыжен, выстужен; ты низложен,
А я и вовсе отлучена.

А сколько мы звучны, столько мы и увечны.
И раны поют в нас голосом человечьим
И голосом волчьим; а за тобой братва
Донашивает твоих женщин, твои словечки,
А у меня на тебя отобраны все кавычки,
Все авторские права.
… показать весь текст …

Не сходи с моих уст. С моих карт, радаров и барных стоек. Этот мир без тебя вообще ничего не стоит. Пребывает сер, обездвижен, пуст.

чего-то, видать, не хватает — или слишком много дано… Ты даже не удивляешься больше… когда они Уходят…

перевитое таблами пенье юное

заставляет звенеть хитро

целый пляж, сияющий в полнолуние

тускло, как старинное серебро

будто сквозь отверстие в центре купола

льется сонное молоко,

и такая нега поля окутала,
… показать весь текст …

Слыви позеркой, выскочкой, святой,
Оспаривай, сдавай пустые бланки,
Но сложности не сдай им ни фаланги,
Ни запятой.