жорж покосился на варенье
пред ним стоял графин пустой
и жорж задумчиво промямлил
ну стой

надо мной сто метров
подо мною сто
поняла я поздно
старика кусто

Я случайно поймала на себе взгляд мужчины,
С ним в метро мы стояли: с сумкой я, он- с кольцом,
Мы не видели оба для знакомства причины,
С сумкой я, он с кольцом и с сынишкой-мальцом.
Провожая старушку к дверям осторожно,
Я опять незнакомца приметила взгляд.
-Пап, — спросил сын-малец, — а скажи, разве можно
Чтоб на кофточке пуговки были не в ряд?
Поверяя одежду, опустила глаза я,
Оказалось и впрямь -симметричность не та,
-Нет, нельзя, — выходя, я мальчонке сказала,
А отец отчебучил: «Можно, сын, иногда.»

Свет уже не тот… темно,
Потускнели звёзды,
Я смотрю на них в окно
Мёрзлой ночью поздней.
Всё разбито пополам
У любви двуокой,
Мне бы к звёздам,
Но и там
Буду одинокой.

На сайтах встречаю я всякие лица…
От них возникает желанье молиться…
Но лайкаю смело я те и вот эти,
Сама потому что похожа на Йети.

/Судьба человека- в его руках. / устоявшееся мнение

Судьба в руках моих, но руки стынут…
Судьба за них цепляется, дрожит,
Вот-вот и приговор из папки вынут,
Он день уж отпечатанный лежит.
Судьба в моих руках устала мёрзнуть,
Согреться бы и выспаться ей всласть…
Она чуть похрипит, пред тем как ёрзать,
Из рук моих чтоб в Божии упасть.

О феврале мы пишем много
И в основном не позитивно,
Тогда наш слог красивый, строгий
Каким-то выглядит противным.
А небо серое -зловещим,
А снег не тающий- гнетущим,
И жизнь полна углов и трещин,
А не гармонии цветущей.
Под коркой наста стынут души
В поре февральской, как на зоне…
И в марте ненамного лучше:
Душа в воде весенней тонет.