Под нами твердь. Над нами высь.
Живя меж ними, не вертись.
Сосредоточься на зазоре,
Что дан на счастье и на горе,
И на весьма короткий срок.
Не мельтеши, учи урок.
Следя за Божеской указкой,
Чужой не пользуйся подсказкой.
На свете мало мудрецов.
Ты всё поймешь в конце концов.
Коль спросят, то ответишь внятно,
Что понял, как всё непонятно.

Господь посылает сырую погоду,
Чтоб вывести всех нас на чистую воду,
На чистую воду, что льётся с небес…
Ютится ли ангел, ютится ли бес
В душе нашей призрачной? Что в ней ютится —
В душе, что в конце улетает, как птица?
В конце бытия улетает туда,
Откуда течёт дождевая вода?

Мне так не хочется терять
Миг промелькнувший, но теряю,
В мгновенье новое ныряю,
Чтоб в нём тонуть и воспарять.
Я растеряла тьму и тьму
Мгновений, щедро мне даримых,
Единственных, неповторимых.
Куда их дела — не пойму.
А те, что дарят мне сейчас,
Я нежно к сердцу прижимаю
И с горьким чувством понимаю,
Что тает, тает их запас.
2017

А чтоб не перестать душой летать,
Должно всегда чего-то не хватать,
Должно всегда чего-нибудь хотеться.
Куда могла, к примеру, юность деться?
Куда девалась молодость моя?
Она в какие утекла края?
Где юношеский пыл мой обитает?
Пускай за ним душа моя слетает,
Его вернёт хотя бы на часок,
Дав мне возможность — пяточка, носок —
По тропам лёгким шагом прогуляться,
Совсем забыв, что время закругляться.

Никто справедливости не обещал:
Богач стал богаче, бедняк обнищал.
Кто был одинок, стал ещё одиноче,
Тревожнее стали тревожные ночи.
И тяжче годов утомительный гнёт,
И лёгкости прежней никто не вернёт.

И лишь за какие, не знаю, коврижки
У нас до сих пор не изъяли излишки
Высоких лазореаых чистых небес,
Каких никогда не бывает в обрез.

Надо в школах ввести очень важный предмет —
Тот, которому равного, думаю, нет:
Надо радости с раннего детства учить.
Надо эту науку в программу включить.
Надо залежи счастья учиться искать.
Надо знать как суметь его не расплескать,
Чтобы в возрасте позднем, почти на краю
Сохранить нерасплесканной радость свою.

Я всё здесь знаю назубок.
Вот яблока подгнивший бок,
А вот скрипучая калитка,
А вот серебряная нитка
Дождя, что с ночи моросит,
Вон паутина, что висит
Под самой крышей на терраске,
Вон даль, меняющая краски.
Я изучила всё, любя
Мир, подаривший мне тебя.

Постойте, я ещё не нагляделась,
не вдумалась ещё, не поняла —
Как вышло так, что жизнь куда-то делась,
которая была мне так мила.
Постойте, я ещё совсем подросток.
Смотрите, тычусь до сих пор в азы.
Глаза мои болят от снежных блёсток
и от небесной чистой бирюзы.

Я к лету уж так относилась тепло,
А лето, любимое мной, истекло.
И юность, что мной была нежно любима,
Она лишь взглянула — и мимо, и мимо.
И жизнь, хоть покуда нам с ней по пути, —
Она, вроде, тоже грозится уйти.

Любовь ведь тоже требует любви,
Участия, внимания, заботы,
Встревоженных вопросов: «Как ты? Что ты?»
Пекись о ней, заботу прояви
О ней. Она ведь чудо из чудес.
Подумай сам — ну кто ещё летает,
Подобно ей, и звёздочки хватает
Со всех семи немыслимых небес?

Во влажные кусты жасмина
Лицом зарыться, в белый куст,
И ничего не знать помимо
Того, что день, как небо, пуст,
Как небо, пуст, как небо, светел.
«Ты кто?» — спросила я его, —
«Среда? Суббота?». Не ответил
Мне день тишайший ничего.
«Который час? Число какое?», —
Спросила. Он не отвечал,
И я оставила в покое
Его, чтоб он не осерчал.
А он сиял, сиял и длился,
Не зная рамок и тисков,
… показать весь текст …

Посвящается фильму
Ю.Норштейна «Сказка Сказок»

Всё так — готова побожиться:
Когда весь город спать ложится,
Когда весь мир подлунный тих,
Диктует кот поэту стих.
Сверкая жёлтыми очами,
Он разражается речами,
Стихами бурными в тиши,
Шипя: «Забудешь, запиши».
Поэт послушно пишет, пишет,
И от восторга еле дышит,
И непрестанно трёт висок,
… показать весь текст …

В урочное время и во внеурочное
Живу. Разве есть что-то более срочное,
Чем летом гулять по рассветной росе,
Чем видеть все краски осенние, все
Оттенки небес, что спешат нас обрадовать?
Такие дела разве можно откладывать?

Я знаю тихий небосклон.
Войны не знаю. Так откуда
Вдруг чудится — ещё секунда,
И твой отходит эшелон?!

И я на мирном полустанке,
Замолкнув, как перед концом,
Ловлю тесьму твоей ушанки,
Оборотясь к тебе лицом.

Если трудно идти, то возьми чуть левей.
Там в весеннем овраге поёт соловей.
Если дело зимой, то возьми чуть правее.
Там свежей ветерок и снежок поновее.
Да и прямо пойдёшь, что-то будет с тобой.
Ведь ещё не звучала команда «отбой».
В сокровенной тиши если что и звучало,
То какой-то мелодии дивной начало.
Коль мелодии этой не слышишь пока,
Это значит летит она издалека.

— Ну и что ты обнаружил,
Выйдя утром из себя?
— Что июль стоит снаружи,
Ветром ветки теребя.
Обнаружил дождик спорый
И весёлый, и грибной,
Обнаружил мир, который
То родной, то неродной.
То приветствует любезно,
То вдруг в голосе ледок.
Обнаружил близкой бездны
Неприятный холодок.

Живём себе, не ведаем
В какую пропасть следуем
И в середине дня
Сидим себе, обедаем,
Тарелками звеня.

И правильно, без паники,
Ведь мы не на Титанике,
А значит, время есть
И чай допить и пряники
Медовые доесть.

Живу у Господа в горсти, Где бремя лет легко нести. Живу, того лишь опасаясь, Что ночью иль средь бела дня Всевышний выронит меня.

Всё уповаю, всё надеюсь,
В лучах надежды слабой греюсь.
А без неё — совсем мороз,
Долина плача, море слёз,
Приют тоски, юдоль печали.
А как спастись, смотри в начале.

На исходе сверкнувшего лета,
На излёте блеснувшего дня,
И в конце письмеца и куплета
Что поставить — спросите меня.
Я отвечу вам: только не точку,
Точка — это погибель и мрак.
Пусть венчает и лето и строчку,
И судьбу вопросительный знак.
Изумлённый, всегда изумлённый,
Не понявший почти ничего,
Как в загадку и тайну влюблённый
В эту жизнь — ставьте только его.