Человеку положено до всего доходить своим умом.

Если у тебя беда, если ты в нужде, если тебя обидели — иди к беднякам. Только они и помогут, больше никто.

Голодным и сытым вместе — тесно.

В духовном отношении бутылки вина можно распределить следующим образом. Чуть пониже горлышка первой бутылки — серьезная и прочувствованная беседа. Двумя дюймами ниже — воспоминания, овеянные приятной грустью. Еще три дюйма — вздохи о былых счастливых любовях. Еще дюйм — вздохи о былых несчастных любовях. На донышке — всеобъемлющая абстрактная печаль. Горлышко второй бутылки — черная, свирепая тоска. Двумя пальцами ниже — песнь смерти или томление. Большим пальцем ниже — все остальные песни, известные собутыльникам. На этом шкала кончается, ибо тут перекресток и дальнейшие пути неведомы. За этой чертой может произойти что угодно.

…Плохой роман должен развлекать читателей, средний — воздействовать на их чувства, а лучший — озарять им путь. Не знаю, сумеет ли мой роман выполнить хотя бы одну из этих задач, но моя цель — озарять путь.

Если ты думаешь, что это грех, значит, грех. Человек сам создает свои грехи.

Самое удивительное в будущем — это мысль о том, что наше время будут называть старыми добрыми временами.

Миф о целебности бульона на удивление живуч, и даже в наше время вы встретите немало людей, которые верят, что бульон излечивает все хвори и весьма полезен даже покойникам.
.

Что мы, в сущности, знаем о других людях? В лучшем случае можем предполагать, что они похожи на нас…

В шесть часов вечера, при закрытых дверях, состоялся последний инструктаж.
- Ну-ка повернись, — скомандовала Фауна. — Ноги вместе. Теперь пройдись. Хорошо! Походка у тебя что надо. Я же говорю, ты очень даже симпатичная, если постараешься.
Сюзи глянула на себя в зеркало и улыбнулась: ой, кажется, я действительно симпатичная. Эта мысль волновала и была приятна, — от волнения Сюзи еще больше похорошела. Но вдруг улыбка исчезла с лица — снова накатил страх.
- Что такое? — спросила Фауна. — О чем…
… показать весь текст …

Когда человек сворачивает с привычной дороги, он обычно еще долго с сожалением оглядывается назад.

Отчаяться каждый может. А вот чтобы совладать с собой, нужно быть человеком.

1) Немного надежды, пусть даже безнадежной надежды, никому не может повредить.
---
2) Есть, как видно, три вещи, которым никто не верит. Не верят в правду, не верят в то, что вполне возможно, и в то, что вполне логично.
---
3) Правда бывает разная. … если у вас курица на обед, все едят курятину, но одним достается белое мясо, а другим темное.
---
4) Сколько, наверно, есть людей, на которых я всю жизнь смотрю и не вижу.
---
5) Когда дело касается денег, для обычных правил поведения наступают кани…
… показать весь текст …

1. Деньги не имеют не только души, у них нет ни чести, ни памяти. Но они автоматически вызывают уважение, если сумеешь удержать их на какое-то время.
2. Говорят, большинство людей на девяносто процентов живет в прошлом, на семь в настоящем, и, значит, для будущего остается только три процента.
3. Деньги не излечивают болезни как таковой, а только изменяют ее симптомы.
4. Вам попался бриллиант. Не трите его слишком сильно, а то как бы не обнаружилась подделка.
5. Лучший способ скрыть свои настоящ…
… показать весь текст …

С грехами мы расстаемся в самом крайнем случае и в последнюю очередь.

Спокойствие лучше, чем радость. Оно надежнее.

При новых ценах и низком спросе их ручной труд стал неэффективен и финансовые корпорации, владеющие землей, стали сгонять фермеров с насиженных мест. Ясно, что для каждого фермера это было личной трагедией и они были готовы бороться за свою землю. Но с кем? И кто был во всем виноват? Они не могли найти ответы на эти вопросы и в растерянности покидали свои дома.

Приведем отрывки из романа, где фермерам пытаются объяснить, почему их прогоняют с землю, которую они обрабатывали в течении нескольких…
… показать весь текст …

Писательство — вещь простая. Из двух фраз следует выбрать ту, что короче; из двух слов — то, что проще; из двух описаний — то, что яснее; из двух издателей — того, кто шлёт телеграмму, а не письмо.

Они не владели логикой, не умели уложить свои действия в систему, они были сильны только своим множеством, они знали только свои нужды.
Когда где-нибудь находилась работа на одного, за нее дрались десятеро — дрались тем, что сбивали плату за труд.
Если он будет работать за тридцать центов, я соглашусь на двадцать пять.
Если он пойдет на двадцать пять, я соглашусь на двадцать.
Нет, возьмите меня, я голодный.
Я буду работать за пятнадцать.
Я буду работать за прокорм.
Ребята… Вы бы посмотрели на них.
Все в чирьях, бегать не могут.
Дашь им фрукты — падалицу, — у них вздувает животы.
Меня.
Я буду работать за маленький кусок мяса.
И многим это было на руку, потому что оплата труда падала, а цены оставались на прежнем уровне.

А добрым быть ума не надо. И даже наоборот, мне иной раз думается: взять по-настоящему умного человека — такой редко окажется добрым.