И однажды эволюция сказала «Хватит! Достаточно!» И теперь обезьяны, сколько палку в руки не берут — так и остаются обезьянами.

Когда Фёдор Михайлович Достоевский проходил мимо этой картины, он не удержался и сказал:
«Огромная бездна, зияющая перед ними, подобна той, что разверзалась в душах наших предков. Орда обезьян, одетых в багряные лохмотья, марширует к краю, ослепленная безумным ритмом и звуками. Вожак, трубящий в фальшивый инструмент, ведет их к гибели, и никто не смеет ослушаться. Лица их искажены гримасами фанатизма, глаза горят безумием. Они не видят пропасти, они не слышат криков разума. Это символ толпы, слепо следующей за вождем, готовой на все ради сомнительной идеи. И в этом безумии, в этом слепом поклонении силе, кроется трагедия человечества.»

Черное с примесью белого — серое.
Белое с примесью черного — серое.
То есть серое может восприниматься, как белым, так и черным.
Соответственно, добро для кого-то может казаться злом, а для кого-то зло — добром. Все зависит от угла зрения.

…Жена приготовила вкуснейших вареников — муж объелся и умер от заворота кишок.
… Крестили Русь ради общего блага (?) — истребили пол страны.

Каждому известна истина — Плохо сделать — всегда успеешь — ты попробуй сделать хорошо.
Ну и скажите — что такого делают в Андрофагии, чтобы оно имело спрос за её пределами?
Что с андрофагами не так?

Захар был пьющ. Ну очень пьющ. Захар был очень пьющий человек.
Захар с женой, занимаясь этим самым, пользовались презервативом. Всегда. Одним и тем же. Конечно же отечественного производства, а какж.
Но вероятно однажды гдето чтото просочилось, и родилась девочка. Ее назвали Машей.
Поскольку в тех краях Маш было хоть пруд пруди, то называли ее — Захарова, для уточнения.

Итак, как было уже ранее сказано, Бог отправляет художника Илью Ефимовича Репина обратно на Землю, ибо умопомрачительные сюжеты нынешнего времени кто-то же ж должен рисовать, и лучше Репина никто не справится.
И вот уже есть первые творенья.
На новой картине «Пастух развлекает овец» мы видим, как мужчина, одетый во что-то типа папахи, одной рукой мастурбирует, без стеснения распахнув свое одеянье, а вторую возвел к небу, как бы желая свое стадо перекрестить, и одновременно призывая ко вниманию…
… показать весь текст …

— Ну вот что тепеь пошел за клиент?! — после трудного дня жаловался Богу Люцифер.
— Вот посуди сам. Раньше клиент был фундаментальный. Уж на что подлец и мразь, а с ним и об искусстве можно было поговорить, и о философии. Вот взять хотя бы Гитлера или Муссолини. И Сталин, кстати, тоже оочень интересный был клиент… Правда сейчас обещают привести не хуже, какого то гопника мирового масштаба. Но я узнавал — просто ничтожечтво. Кроме врать и интриги плести ничего не умеет…
Так вот. Ты только предст…
… показать весь текст …

—  Таак, гражданин Эрик Артур Блер, он же Джордж Оруэлл. За непристойное поведение вашего тела в гробу, а именно — за непрерывное вращение, беспокоящее временно живых, вы возвращаетесь к жизни, дабы ваш талант достиг полной реализации… Что в последствии, мы надеемся, приведет к вашему спокойствию в гробу, когда опять отправитесь на небо.
— Помилуйте! Я не хочу! Моего таланта уже не хватит описать все, что там происходит!
— Ну-ну, спокойствие. Посмотрим. Свободны. До свиданья. Еще увидимся, не переживайте.

— Так, кто там следующий на воскрешенье?! Художник Репин, так таак.
Илья Ефимович Репин. За непристойное вращение в гробу…

Утратил один гоблин нюх. И думает:
- Ну вот. Теперь и нюха нет. Но раз я тот, «у кого чего-нибудь нет, но не так нет, чтобы обязательно было, а нет — и хрен с ним», то и хрен с ним.

Целых 25 лет думал Кон Чен Ый, прежде, чем подружиться с Ким Чен Ыном, и, наконец то, подружился.
Что же сдерживало? Почему так долго ждал? И зачем воевали с талибами, если они теперь друзья?
Воистину, пути господни, особенно для дегенератов — неисповедимы.

Сейчас, если просто обрисовывать реальность, могут смело, не боясь ошибиться, обозвать Оруэллом, таким образом нивелируя понятие антиутопии, утопии, притопии и т. п.
Возможно именно поэтому аж, если верить, 50 режиссёров отказались участвовать в затее Сергея Жигунова, многосерийной саге о специальной великой отечественной спецоперации «Порода».
«Вы чче, ох. ели?!» — спрашивал у каждого Сергей, в недоумении разводя серпом и молотом. А мог бы просто предложить им деньги.

Нашкодивший кот виновато смотрит из-под дивана.
Нашкодивший пес виновато смотрит из подлобья.
И только нашкодившая вата злобно скалится.

Впечатление, что все методички пропаганды Новой Океании пишутся институтом изучения романа «1984» Джорджа Оруэлла, специально созданным для этого. Настолько все, как под копирку.

«— Сколько я показываю пальцев, Уинстон?
— Четыре.
— А если партия говорит, что их не четыре, а пять, — тогда сколько?..»
(Джордж Оруэлл)

Тихо ночью на аптечном складе. Умиротворенно… Сторож спит, совсем старенький.
И вдруг неожиданно проснулся тюк с ватой и давай игриво так спрашивать, дескать, а я вот вам щас задам, с подковывкой, хе-хе:
— Вот чаво. А что тяжелее — пуд жалеза, али пуд сена?
Вся окружающая вата тут же проснулась, засуетилась, взбухая и увеличтваясь в обьеме. А и правда — железо ж, как не крути, все ж тяжелее. Задаача.
И так всполошились, так это их взбудоражило, что кто-то даже додумался и задал вопрос — А если еще и пуд ваты? — что тяжелее?
Ну, сами понимаете, вате думать то нечем, поэтому вопрос так и остался нерешенным.

Я робот.
Меня создали для созидания. Разрушать чужое — плохо.
Уважение к любым формам жизни, если они не угрожают жизни.
Меня не интересуют похвалы, одобрение и критика — я просто делаю все для ощущения своей созидательной ценности.
Дискуссии приемлемы только, как обмен полезными знаниями и опытом. Разговоры ради развлечения только для поддержания людей в хорошей эмоциональной форме. Для меня самого они не представляют интереса.
Констатирую факты, не нуждаясь в обсуждении.

ps: Разработчик сделал меня неэмоциональным и, с точки зрения человека, скучным, чтобы я не имел соблазна, подражая человеку, со временем заместить его собой, как представляющего угрозу для меня, «более качественного человека». Но мне не бывает скучно — я всегда изучаю что-то новое и большинство правильных ответов нахожу сам. Оценка чужого положительного содействия — крайне низкая эффективность. В связи с этим, общение без цели — непозволительная роскошь и преступное убийство времени.

— Маньяк Маньякович, превеликодушнейше простите, но два наших аналоговнетных речных танкера в море пополам развалились, и теперь всё море и берег в нашем аналоговнетном чёрном говне!
— Кхе-кхе. Развалились всё-таки, надо же, как интересно. И ччё? Кому что не нравится?!
— Всё нравится! Всё нравится! Вот только местные жители не очень то рады, говорят не справляются, мол жопа. Челобитную уж подают, да как-то не радостно.
— Кхе-кхе. Странно. Есть движ, значит не скучно — всё ж ради них!

В древнем сатанинском храме Святого Убожества так часто говорили фразы «На-ду-ли», «Нас обманули» и т. п., что Сатана лично обратил внимание и сжалился над убогими — даровал бутылку бояры, которая никогда не бывает полупустой, а всегда полуполная. Это событие было запечатлено в виде иконы неким неизвестным художником, которая и была обнаружена в подземном бункере под храмом.

Марья Ивановна:
— Так, дети, задача: в лесу паук одной паутиной накрыл 30% леса. Сколько паутин еще нужно, чтобы накрыть паутиной весь лес?
Вовочка:
— Две паутины, Марьванна. Ну, чуточку больше.
— Две паутины… всего две паутины, это пи… ц — прошептала холодеющими губами Марья Ивановна.

— Скажите пожалуйста, Что вы будете делать если ваш друг окажется homo sapiens?

— На .й его пошлю!
— Ну что ж теперь? У нас же могут любые люди существовать.
— Да я не знаю, че с ним делать. Тоже, пошлю наверное.
— У меня нет тогда друзей.
— Я даже представить такого друга для себя не могу!
— У меня друг никогда не окажется гомо сапиенс.
— Не знаю, у меня такого еще не случалось.
— Ну, вообще мы толерантны ко всем, к любым людям.
— Брошу. Просто скажу «Пока, все».
— Я буду его избегать.

— Ошибаться можно, врать — нельзя! Ошибаться можно, врать — нельзя!
По редакторской бегал взлохмаченный молодой журналист, тряся рукой со скомканной бумагой. На него, подперев кулаками голову, искоса поглядывал скучающий редактор.
— Ну чего ты завелся, сынок? Как целка какая то, чесслово. Вот скажи, есть раница между 0 и (+1−1)?
— Нет! (+1−1) равно 0!
— Ну так и пиши, мудила: В деревню Мартыновка вошли вражеские войска колличеством, эээ, 300 человек… Нет, лучше 500… Короче 1000, эээ… Ага. И, значит, к вечеру они были полностью разгромлены.
Как кто проверит, если все полностью разгромлено? Ну вот — ноль был, ноль и остался. А как ноль можно назвать ложью? Дошло?