Аниела вспоминает картину о распятии с псом художника Крейги Эйтчисона… Думает, что это было тогда, когда уже все от Христа ушли, устали, и ночь была холодная. Он остался один, и сначала ему было очень тяжело, но потом к нему пришел пёс и лёг под крестом, и тогда ему стало немного легче…

Она записывает свои мысли. Включает компьютер и садится за стол, у её ног ложится пёс. И больше никого рядом нет. У неё в гостях пёс, он сам захотел прийти к ней в гости.

Наверное, так оно и бывает, что когда не остаётся уже никого и ничего, тогда приходит пёс.
И человек радуется, когда придёт хотя бы пёс.

В доме, где я живу, есть пёс. Когда он видел меня, лаял и пытался дотянуться до меня, но хозяин придерживал на поводке. Я спросила у хозяина, могу ли я угостить его собаку вкусненьким и с ним познакомиться. Мне разрешили положить на камень кусочек колбаски, пёс съел и одобрительно помахал хвостом. Я не решилась его погладить, а он не решился ко мне подойти ближе… Сегодня пёс взял еду из моих рук и лизнул мне пальцы. А я всё не решалась его погладить. Но почувствовала такое удивительное доверие в этой ситуации.
__________________________________________________
Очень тяжело завоевать дружбу и делать в ней шаги дальше…

Когда тебе хорошо, ты ищешь для себя ещё и ещё…, чтобы стало лучше. И, когда ты находишь, радуешься, какое-то время. Проходит время, и понимаешь, к сожалению, что твоя «находка» оказалась фальшивкой.
— Разочарование? — Нет.
Это понимание того, что ничего искать не надо. В каждом времени суток твоя судьба. И если тебе хорошо, тогда зачем, что-то менять. Просто иди вперёд. И надо радоваться, что есть такая возможность.

Карандашом по чистому листу, геометрией судеб, среди прохожих искала на тебя похожих. Слезами сердца дни сбегали, сломался грифель. Холодный ветер уносит время, и дождь смывает наши судьбы… Судьба без обсуждения, теперь мы воспоминание друг для друга.
…Отвыкаю от местоимения МЫ…

Её утренний кофе превратился в ритуал.
Аниела поднимается с кровати, мелет зёрна и засыпает в джезву, добавляет немного корицы и тростникового сахара, заливает водой и заваривает. Приоткрывает окно, садится на широком подоконнике и смотрит в сад, затем берёт книгу и читает. Солнце поднимается над городом. Она любит эти утренние мгновения. Тогда она совершенно точно знает, что кто-то думает о ней. И что Ему не безразлично её волнение. Аниела шёпотом рассказывает Ему, как это, когда соскучилась.
А Он?
Он вытирает её слезы солнечными лучами и, кажется, улыбается.
P. S.
А кошка?
Кошка довольно мяукнула и устроилась рядом на подоконнике.
Наблюдает за трогательной и доброй сценой «не-из-кино», время от времени пытаясь поймать лапой кружочки ароматного пара, разлетавшихся кухней от любимой чашки с кофе её хозяйки…

Если ты сейчас в сотнях, тысяч километров от дома с одним чемоданом, в который невозможно поместить свою прошлую жизнь…
Помни, что самое дорогое всегда с тобой: это люди, они всегда рядом… Это твои мысли и любовь в твоём сердце.

Аниела замечает, как много одиноких людей на улицах… Одинокие перестают говорить, если им не хватает силы воли разговаривать с собой. Они уходят в себя, удаляются от человеческого мира, и речь уходит от них, потому что они больше не нуждаются в общении. И уже ничего не знают о себе, кроме того, что чувствуют себя живой плотью. Вот ноги, руки, пальцы на ногах и руках… Своих лиц они не видят, потому что у них нет дома и нет зеркал.

Они не заглядывают в блестящие витрины магазинов, чтобы увидеть своё отражение, потому что оно совсем их не интересует. И они забывают, что имеют лицо и забывают, что именно по лицу их узнают другие люди. А не по рукам, не по пальцам на ногах и руках, не по ботинкам с оторванной подошвой. Однажды они остаются без лиц, и их имена отклеиваются от них, как плохо приклеенные марки на конвертах.

Жаль, что мы, когда ходим по улицам, не здороваемся с бездомными…

Двигаясь по дороге Жизни, хорошо фантазировать-сочинять, говорить и быть услышанным. И в свои тексты, как яркий сценарист, заливать ВСЁ ЛУЧШЕЕ, что в тебе есть…

Иренка издавна мечтала стать писательницей. Ей нравились слова и то, что они делали с людьми. Словами можно было вытирать слёзы, смешить, успокаивать боль, утешать встревоженное сердце, дарить надежду.

Она любила записывать слова мужа, его проницательный взгляд, внутреннюю радость, так же, как и записывать нежность сына и доброе спокойствие умных, миндалевидных глаз дочери. Она писала обо всём, что согревало её сердце и Душу.

Иренка очень хотела стать писательницей, но никак не могла мирно ж…
… показать весь текст …

Словом можно ранить, можно даже убить.
Но, к сожалению, нельзя — оживить.

Моя бабушка часто готовит бекон. Немного сливочного масла на сковородку, слегка подсушивает.
— Бабушка, это холестерин, — говорю я.
— Вот, посмотри, — бабушка поддевает вилкой на сковороде лепестки поджаренного бекона и медленно, целую вечность, несёт его в тарелку и осторожно кладёт на ломтик чёрного хлеба.
Я пытаюсь сказать ей, что-то важное о диетической пище…, но она меня
останавливает…
— Анна, ты сначала попробуй, а потом скажешь, — продолжает она.
Беру хлеб с благоухающей пластинкой. Бекон хрустит, нежно прижимается к нёбу … И я уже не сопротивляюсь.
— А теперь скажи, можно ли отказывать себе в такой вкуснятине? — философски спрашивает бабушка.
— Я считаю калории и стараюсь отказывать себе, — бормочу я.
— Себе можешь отказывать, сколько хочешь, но не мне. Съешь ещё кусочек, — сладко улыбается бабушка.
Её голос звучит убедительнее, чем голоса диетологов, я подчиняюсь. И я ей верю, потому что моя бабушка более 80 лет смакует этот мир…)

Встречают любовь люди с открытым сердцем, в котором есть надежда.

Я ухожу…
Но ты знаешь, что я никогда не ухожу до конца.

Я ухожу…
Но оставляю частичку себя тебе.

Я ухожу…
А ты будешь ждать когда выпадет снег, будешь ждать Нового Года, а потом, когда наконец потеплеет.

Я ухожу…
А ты будешь надеяться, что я все-таки вернусь, зайду в комнату, и аромат моих духов наполнит всё пространство, и обниму тебя как прежде, будто ничего и не случилось…

Иногда ей кажется, что она не успеет отдать то, что должна отдать Любимому Человеку. Или не научится, что и того хуже. Тогда она начинает тосковать, как тоскуют люди, когда испытывают большое бремя под сердцем, — тихо.

Может, поэтому так часто просит прощения у Человека, которого искренне любит.

Ты слишком влюбляешься — не надо. Так себя в ком-то другом теряешь.
В тебе слишком искренности — не надо. В мире масок и серости нет места для яркого света.
Ты слишком открыта — не надо открывать сердце. Закрой его на замок под одеждой.
Быть собой — не надо… Ведь там, где должно было быть слово «солнечная» появилось слово «слишком».

(…) Не вариант — подражать, заимствовать мысли из прочитанных книг, питаться чужой пищей. Для того, чтобы черпать воду из ручья или колодца — необходимо много усилий. Также необходимы усилия, чтобы научиться черпать из себя. В тебе колодец — тот опыт, который ты приобретаешь в дороге Жизни, и тот, который ты изучаешь в книгах любимых Авторов.
Но ты придумываешь свою историю. В этом и состоит смысл творчества.

Ведь художник пишет картину с натуры, изучая её, добавляя краски, а ты, как зритель скользишь по берегам красок (…)

Кофе выпит, на дне знаки кофейных иероглифов, а по краю чашки, опоясывают рубежи небытия. Бесконечник сансарных идей.
На поверхности кофейных точек танцуют пророческие мысли. Материализуют твою осанку, скулы, глаза, губы и ещё…, но утро сворачивает ночные секреты.
Так обычно составляют письма, и складывают их в листы в благоухающих дрожащих конвертах, скрывая огненную стихию жажды…

Без созидания и творчества многие наши положительные качества остаются в багаже, который забыли в пути…

Аниеле нравится рассматривать чёрно-белые фотографии, «прислушиваться» к их историям. На фотографии ситуация, о контексте которой может быть ничего не известно. Но, даже не зная подлинной истории фотографии, она придумывает для неё контекст — пусть он даже не будет иметь ничего общего с тем, что было на самом деле. Аниела любит рассматривать семейные альбомы, которые ей показывают друзья. Она всматривается в каждый снимок, пытаясь увидеть то, чего на нём не видно, но что было наверняка до того,…
… показать весь текст …

Я стояла на берегу холодного осеннего моря и улыбалась. Слушала море, а думала о тишине в горах и о звёздном небе…

Знаешь,
тишина — это просто удивительное название для неописанных звуков.

—  А звёздное небо — общее название для миллиардов неоткрытых планет.

—  А море?
Море — это не море. Это просто удивительное название для тысяч никому не известных мечтаний.

И ещё,
знаешь,
я люблю носить в кармане маленькую морскую раковину… И когда эхо тишины становится невыносимым, я прикладываю эту ракушку к уху. Слушаю море, и прислушиваюсь к мечтам.