Каждый день я приходила в кофейню на площади, садилась у окна обнимала ладонями чашку латте и слушала музыку
…
Он был старым музыкантом, его можно было увидеть на площади старого города. У него было морщинистое лицо и загорелые руки с длинными тонкими пальцами. Музыкант стоял со старой скрипкой цвета чёрного шоколада и играл пленительные мелодии. Вокруг него замирало движение. Иногда женщины слушали со слезами на глазах, молодые девушки стыдливо улыбались ему, мужчины поднимали шляпу и останавливались… А пары целовались слушая его музыку.

Вечером он возвращался домой, в маленькую мансарду, варил себе горячий шоколад, а потом, держа горячую чашку в ладонях, садился в кресло и отхлебывал понемногу, смакуя мгновения, придумывая новые мелодии.

Иногда слова — это краски, ты берёшь кисть, рисуешь буквы и делаешь лёгкий набросок. Твой набросок может быть прикосновением к самому трогательному и личному…

… На чистом листе бумаги синей краской она написала слово «париж» с маленькой буквы, само за себя говорило, что жизнь в этом городе уже в истории… И её жизнь в прошлом, в самом центре полюса любви не так важна для неё сегодня, а завтра превратится в музей пережитых впечатлений, встреч, поездок… И башня Эйфеля, которая была видна из окон её квартиры, ничто иное, как острая иголка, которой штопают любовные раны… А любимые мадленки из соседней кондитерской и вовсе сегодня не по вкусу. Так как она любила их вчера, а сегодня она не любит сладкое, и в кофе она не добавляет сахар и молоко, она добавляет ингредиенты: «Вдохновение», «Воображение», «Впечатление», «Эмоции», «Озарение» и немного осени…