Хеллоуин — это праздник,
Где на нём, я — не знаю?
Может, дом мой — заказник,
Кто-то «дичь убивает»…
И в меня одна пуля,
На излёте вселилась,
Я свернула ей дулю,
Повезло — не пробила!

Без проблем, разницы и дна виднелась чёрная, навязчивая бездна. Лимит пробок мысли всем — закрыт зебрами зарниц громов от дальних дум и плат за прошлые ошибки. Страх. Старых дней, людей, событий. Пламенных речех.

Палат больных идей: как ножей горечи, об которых режемся постоянно, актуально — больно, сильно. Не временно. Мы этих пробкозебровых сильней? Важней!

Не. Неймётся снам, что снаружи: под утро штрамбует в памяти абсурд, почти микроавтобусной штрамбовкой. Рутины дрянная: хрень вербовка.

Хер. Хнычет дождь, оббиваемый по трубам. И капель трупам. Дружба и та с отдыхом вражна. Нужна?

Дебил смеется над идиотом! Дурак смеется над дебилом! И вместе все они, ну, что ты, считают: ржут красиво!

Корявят пальцы об экраны, стучат по клавишам и так: глаза их вперины с утра, и исказилася рука. Они ругаются на дачах, гогочут в театрах и метро, а как их спросишь — ХОТЬ О ЧЁМ-ТО — то им, блин, с88а всё равно!

Их смех, как гниль, и хтонь, и ванна, что вся полна говна и грязи — смердят слова, и фразы мразью, а мысли сгнили уж давно. Их вкусы в музыке стабильны: там всё идёт на дно, и взгляды на тебя могильны.

А может ты и есть ОНО?

Смотрела олимпиаду, не спала всю ночь! Дождалась наших — идти на работу надо! Смотрела на прокат Медведевой, руки дрожали (нервно считала кол-во «зелёных квадратиков»), а, когда он закончился, сама от себя такого не ожидая, заорала: — 43! Да! — ударив по шкафу, сбив пальцы.

Поехала на работу. Радовалась, тут в автобусе маман мне говорит: — У Загитовой 82,92!
Я: — ЧТО?! ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ! Ес! — я, опять от себя не ожидая, заорала и побежала с конца вперёд! Люди оглядывались на меня…

Спасибо, девчонки, спасибо! За Машу обидно только, удачи в «произволке»! Спасибо за подаренные эмоции!

По-моему, чем меньше стереотипов, тем легче жить. Стереотипы упрощают, но, если некоторые её аспекты упростить — она порвётся!

Когда холодно, когда нудно — ничего-ничего не нужно, безной актуальности: нет нормальности. Уходит лето реальности. Стихло. Стыло. Душа-волынка, воет тоскливо.

О да. Одно. Не важно. «Не важно»? Кому. Никому. Возможно одному-одному. Не пойму. В толк не возьму — мука сплошная ковырять постпьяных дум тюки, как сено.

Так се. И не себе. В небе тучи — то ли облака, до кучи. Руки крутит. И чаю хочется, чтобы его попили, поделились теплом.

Всё на том…

Александа: «Если бы у тебя была волшебная палочка, которая исполняет любые желания, что бы ты загадал (а)?»

Тина Маркотх: «Новую волшебную палочку, которая создавала бы новую волшебную палочку, которая создавала бы волшебную палочку… во фракталах! Сломать систему, чтобы волшебная палочка стала вещью обыденной и никому не нужной, тогда люди пользоваться ими не будут (хорошая идея для фэнтези).

И, скорее всего, палочки должным образом потеряют часть способностей из-за их количества.

Злой, мать его, гений. Ахахахахха»

Стал бомжом стюард, сидит в контейнере ковыряется.

Тут мужик мимо идёт и говорит:
— Ты, что идиот? Нахрена в помойке роешься?

А стюард отвечает:
— Сам ты помойка! А это — бортпитание!

Должно быть тепло, но грядущий май об этом не знал.

Постельные сцены в фанфиках (любовного жанра) — это как прыжки в фигурном катании!

Они нужны. Необходимы, но всё зависит от их количества, качества и нужности в конкретном месте работы.

Ведь, смотря фигурку, иногда невольно представляешь программы без прыжков и одни из самых лучших те, которые умудряются не потерять в качестве…

Тоска — она как майнкрафтовский Крипер, подкрадывается незаметно, а потом БАЦ, всё, тишина.

P. S. Только вот в жизни нет ни «респауна», ни «креатива», но это к радости, а то всякие бяки будут «респауниться»…

Да, налево эту красоту! Теперь хоть голова меньше болит… Хотя ночью спать холодновато…

Я понимаю, что это кино, но, когда показывают Геленджик, типа летом…

С чёткими тёмно-зелёно-лысыми горами, с ровной чёткой линией моря (тёмно-синей), без стрижей, без цикад, без какофонии на набережной и с закатом в центре бухты (когда снимают со стороны музея). Я ржала, не могла абстрагироваться от мыслей, что было в реальности с бедными актёрами.

Ещё сильный прилив, один-единственный рейс, на котором прилетели наши герои (и тот SRJ-200) и дети в школьной форме мелькают.

Блин, хоть про бы позднюю осень/раннюю весну сняли.

— Так! Вон отсюда! — они оба поплелись к выходу. — Я Майского отпустила, пусть проспится, Волдеморт хренов. А вас, Люциус Петрович, я попрошу остаться. — бледный Николай Петрович поплёлся обратно, получив дружеский шлепок по плечу…

Так и надо, мы к самим себе грузчиками не нанимались! :)

Но как быть? Когда внезапно узнаешь, что только лишь: пытался бежать впереди паровоза, прыгнуть выше головы и топил себя «в болоте дней»…

Автобус едет едва не падая,
Дорога закончилась, едва не начавшись,
Я словно безмолвная Статуя!

Именно так. Истинно. У тончайших границ — истлево, разрознено, общно. Родятся мысли, роятся идеи, чтобы ни делал! Не скрыться от них, не уйти-убежать: переждать, своя правда у каждого каменна, да герои в устах пламенны. Герои рассказов и жизни, и сути, и совести с мукой — мы вещаем о судьбе-суке и горечи-роке, как становятся в годах думы-боги, как опираемся мы и не можем, как достаёт и радует одно и то же.

Именно так. Истинно. Кто-то скажет: побойся, не возводи в идолы и идеалы смертных — стё…
… показать весь текст …

Срочные новости:" Пьяный спецназовец-оддиссмен, с криками: «Но есть и право — грызи решётки!», — зубами разнёс бетонный забор!"

Ава — арт. Образ — альт. Человек.
Правды нет — абстракция, нереальность. ИИ.

Почти. Права — мои. Ставить, что хочу, желаю. Я.

Спорить? Будете? Базарить с самим — не запрещу. Без фарса.

Сказать могу: если верблюд, то кто-то точно булыжник с Марса!!!