Если мурашки даже по сердцу, тогда дерзай.
Сращивай трещинки, глядя глаза в глаза.
Слушай. Сплетаются души и в такт поют:
Твой огненно рыжий север, мой темный юг.
Проснешься. Почти не верится, что сбылось
Все то, что болело и тосковало врозь.
Скулило, тянулось, у ног Твоих унялось,
Нашло свое место, почуяв родную ось.
Если все штормы внутри превратились в штиль,
Стало тепло, словно в летнем лесу, в груди,
Значит сбываются сказки. И, верь не верь,
Носом в плечо мне ночами Твой дышит зверь

А когда я совсем отчаюсь, дойду до грани,
То придет ко мне человек мой лечить — не ранить,
Греть, обнимать, возвращать мне надежду, веру,
Солнечным светом, пламенем жарким бежать по венам,
В раненном сердце болеть и болеть от счастья,
Соберет внутри то, что сломано там на части,
Станет целым сам и меня дорисует кистью:
У ног своих меня тенью горячей рысьей,
Не пустит и не отпустит — всегда удержит.
Ну, где ты, когда мне плохо, ну где же, где же?
Поторопись, пожалуйста: время против,
Пока я одна,…
… показать весь текст …

Звери внутри — это повод любить до боли,
До соленого кома в гортани, сведенной спазмом
От отсутствия силы назвать этот бред Любовью,
И сложить, наконец, воедино цветные пазлы.

Звери внутри — это повод повадок волчьих,
Это желанье идти в поводу у жажды.
Выбор добычи всегда безнадежно точен:
Жди, за спиною чувствуя шорох каждый.

Вкус у ее мурашек — сандал и мирра
Под языком меняется на коричный…
Звери внутри пройдут половину мира,
Чтобы с тобой познакомиться, детка, лично:
… показать весь текст …

Ты у него пятисотая, Василиса, ты — юбилейная.
Встань перед ним, коли пленница, на колени.
Любит он, чтобы покорна да тихореча,
А ты не такая, и, косы отбросив за плечи,
Смотришь по-волчьи, а надо бы девке — по-щеньи.
По сюжету красавицам нужно бояться Кощея.

Ты у него в подземельях темных сияешь солнцем.
В нем любопытство скоро к тебе проснется.
«Золото, — скажет, — или тебе не любо?»
Невеста глядит, и упрямо сжимает губы,
И сыплет цветы на гранит с рукавов расшитых.
«Откуда такая…
… показать весь текст …

Снежана Марковна была из древних ведьм. Уж третий век годков считала медь, и хУда не желала людям вовсе. По паспорту ей было двадцать восемь. Не замужем. Машина. Два кота. Вся жизнь — вокруг детишек суета. Снежана Марковна со стажем воспитатель. А почему бы и не в садик, кстати? У ней никто из группы не болел. Все ели кашу. Даже свёклу ели. Родители пред ней благоговели, и это не была пустая лесть. Снежана Марковна была верна душой гуманности Амонашвили к детям. Не то, чтобы гордилась очень этим…
… показать весь текст …

Был переезд Яги — локальный апокалипсис. В программе «Социальное жильё» квартира ей просторная досталась. Уведомление доставил ёж колючий, словно горсть ольховых шишек. Яга раздумывала целый год почти. Всё не решалась от родимой крыши отважиться, и в новый дом уйти. Приехал соцработник накануне. Такой худой — плевком перешибить. Яга его пыталась сулугуни с грибами с пылу с жару угостить. Но тот бледнел и мялся: мол, не надо, а вы, бабуля, собирайте скарб! Яга вздыхала, глядя в зелень сада, плато…
… показать весь текст …

Падают спелые яблоки, звезды падают, август стоит в окружении дынных усиков. Сесть у реки, в песок погрузившись пятками, перебирая минут золотые бусины.

Чувствовать кожей далёкую близость осени, есть черноплодку из старенького сотейника… Закат поначалу розов — почти лососевый, крадётся бесшумно в чащу седых репейников.

Молчится легко, говорится светло и радостно. Близится дождь едва различимым рокотом. Утром в траву ароматная рухнет радуга, станет в стихах живыми большими строками…

А пока хлебный мякиш катать ноздреватый в шарики, и кидать их уткам и сазанам прожорливым. Ветер стареет, ходит, вздыхая, шаркая, задевая цветы дикарки пушисто желтые.

Первая капля щёлкает прямо по носу, разбившись, брызгами тычется в губы, в волосы… В небо лицо запрокинув, стихию приветствую, та обнимает знакомо, совсем как в детстве.

Время давно уволилось с поликлиник.
Больше не лечит. Пенсия, все дела.
Где-то в Гиперборее растит клубнику.
Кроликов держит. И, к счастью, не держит зла.

Катится осень яблоком переспелым.
Черноплодной рябине чудится голос вьюг.
Вовремя всё, что мы с тобой не успели,
даже если от этого горько, мой светлый друг.

Если с тобой ещё не случилось чуда,
значит, оно от тебя отвело беду.
Какую? Гадать не хочется, и не буду.
Пирожки с пылу с жару. Прежде, чем есть, подуй.
… показать весь текст …

Хранитель Города окутался дымком, ходил по крышам, зорко слушал звезды. Пекарни крепко спали под замком, храня на стенах ласточкины гнезда. За стёклами в огромных коробах на утренние хлЕбы спело тесто. Дремал в огнях рекламных старый банк, на лавке серый крыс печенья трескал — просыпал их какой-то мужичок, купивший рыбки-крекеры на закусь. Хранитель шёл, и на его плечо доверчиво дождя ложился запах.

Рождался в дальних тучах близкий снег такой же белый, как толченый кешью. И щеголь-сумрак поправ…
… показать весь текст …

Торопливая битва с пехотой пуговиц.
Твои тонкие пальцы и взгляд испуганный,
Ты сдаешься, еще не начав войны.
Я целую — сминая, ломая, требуя,
До девятого ада, седьмого неба ли —
Позвонки у твоей спины.

Россыпь родинок темных вдоль позвоночника.
Я считать когда-нибудь их закончу ли?
Если только кончив — как многоточие,
Как прелюдия продолжать.
Ты звучишь под пальцами слишком искренне.
Мне еще пару толчков до истины,
До огромной смерти, что надо вынести,
… показать весь текст …

Грибовики проснулись в полдень лета, кряхтя, из кочек вышли травянистых. Сияла солнца круглая монета, июль её носил в своем монисто. Осины, лепеча, учили вечный язык лесов под этим небом синим. И тёплый ветер обнимал за плечи Грибовичков во всей большой России.

Они шагали — сонны и лохматы, взывая к оживающим грибницам. Где наступили, там росли маслята сквозь спутанные стебли медуницы. Краснели подосиновики шляпой, торчали подберёзовики строем. С волнушек слизней слизывали жабы, опят в корзины…
… показать весь текст …

Всё сказано. Всё сказочно. Всё вечно. Приходит к тыкве с коренастой свечкой в парче тяжёлой золотистой осень. За ней идут, ступая мягко, лоси, несут рогами ярких звёзд гирлянды, ветра и алый шорох листопадов. Грустишь, мой друг? Пожалуйста, не надо!

Давай с тобою печь пирог с калиной, звать в гости на него своих любимых, чесать по шее котика-мурлыку, да в ночь заглядывать, как в устланную зыбку — что в ней таится, да что вырастет в итоге? В лесу растут волнушки у дороги, на стулья пней взбираются опята, и шляпки их, похожие на пятки, щекочут опадающие шишки.

Прислушайся, и точно ты услышишь — как пчелы запечатывают соты, как мчится в небе Дикая Охота, и как в груди тягуче и медово листом кленовым в сердце ляжет слово, чтобы в янтарь поверить абрикосов, и обрести саму себя…
Приходит осень.

Всё было хорошо и как обычно — кот мыл усы, полы мела метла. И ухал филин желтоглазый зычно, и в уголке кикимора пряла. Морошковое булькало варенье, в печи пирог с грибами подходил. Тянулось ниточкой тугой вощеной время, светилось мягко, как свечной фитиль. В избенке трав пучки большие сохнут, Яга читает «Нильса и гусей»… И вдруг такой кругом раздался грохот, что повалились на пол разом все — метла и кот, и братины, и кринки, подаренные лешаком картинки, кикимора, и прялка, и Яга с уютного больш…
… показать весь текст …

Ну, кто не ездил к бабушке в село? А вот Григорий до сих пор не ездил. Всё как-то недосуг и не везло — то поругался с бывшею невестой, то накопил на сессии хвостов, и доздавал до осени до самой. Потом внезапно потянуло в спорт, потом внезапно заболела мама… Но это лето было за него — ждала бабуля, батя взял билеты, и Гриша от жары едва живой, рванул в тайгу, в сияющее лето.

Жила бабуля Гриши черте где — он выкормил собой весь гнус таёжный. За путь почти не повстречал людей, зато зверей увидел в…
… показать весь текст …