Но никто же не виноват
В том, что это случилось с нами.
Мы поедем в Санкт-Ленинград.
Там и ангелы пьют с чертями.

Там туманом с болот дышать,
Каменеть над стальной Невой
Означает: вновь рисковать
И душою, и головой.

Но никто же не виноват,
Что ведёмся, как дураки,
На один-единственный взгляд,
Размягчающий позвонки.
… показать весь текст …

Слёз закипевших соль, —
след на щеке дорожкой…
Эта острая боль —
камешек в босоножке.
Я заплачу за всё,
я никогда не плачу
в каменное плечо.
Я не коплю. Я трачу.
Трачу саму себя,
вплоть до последней нитки.
Я проживу, любя,
все золотые слитки
летних погожих дней,
плеч загорелых гладкость…
… показать весь текст …

Астры к небу повернули личики —
острые, как иглы, лепестки.
Мы с тобой — язычники, язычники,
пьяные от собственной тоски.

Пьяные от мании величия,
друг на друга молимся во мгле.
Мы с тобой язычники, язычники,
мы вдвоём остались на земле.

Наплевав на правила приличия,
прямо с неба, с астрами в руке,
упадёшь. И я тебя, язычника,
искупаю в птичьем молоке.
… показать весь текст …

Победа! Мир горит на солнце мая,
и все вокруг друг друга обнимают,
и репродуктор радостно хрипит.
— Прости-прощай, я не вернусь, родная! -
знакомый голос по ветру летит…
И бабушка, моложе нас с сестрою,
поникла вдруг кудрявой головою, —
в ней горе молчаливое болит.

— Прости-прощай… А обещал, — не брошу,
рожай смелее в этот мир хороший.
Я дом построю, чтоб из окон вид.
А сам теперь — прости-прощай, родная…
… показать весь текст …

Кофе мне теперь нельзя. Ну как нельзя. Можно раз в день не крепкий, не чёрный, без коньяка, без бейлиза, без сахара, эх.
С безлактозным молоком и фитпарадом со вкусом ирландского ликёра (не спрашивайте!)

И в связи с этим ограничением кофе теперь — синоним счастья, которое тоже редкая вещь, как ни крути.
Когда варишь кофе, нельзя отвлекаться. Надо пристально смотреть на нежную пенку, радужными пузырьками поднимающуюся на поверхность джезвы.

Так смотрят на спину спящего на животе любимого, наблюдая, как от движения лёгких и бронхов на его шее приподнимаются и опадают волоски.

Вот кофе налит. И ты подносишь чашку к губам — запах, вкус, тактильные ощущения от прикосновения губ к краю чашки, облачка пара над ней, пенки, плотной и одновременно летучей — очень напоминает любовь.

Потому что аромат кофе — это как поцелуй. Обещание счастья. А вкус… ну, вкус это всё остальное.

…С живыми можно наломать дров, раскурочить всё, что можно и нельзя, и всё-равно потом это исправить. И даже плохой клей для разбитой чашки-это шанс. Хотя бы извиниться, хотя бы попытаться, хотя бы увидеть и услышать.
С ушедшими за грань этого мира уже совсем ничего нельзя. Необратимость настигает не сразу, но потом обрушивает всё внутри, как ковш бульдозера ветхие стены, и ты остаёшься на обломках прошлого, понимая, что будущего в этой жизни у вас с этим человеком больше нет.
Никакого.
Никогда.
Любите живых.
Говорите им о своей Любви. Говорите сотни нежных слов, даже если покажется, что им это надоело. Даже если покажется, что надоело вам.
Не бойтесь пересахарить или пересолить, это ведь не кулинария.
Не бойтесь перелюбить.
Недолюбить можно.
Перелюбить- нельзя.

А мне казалось, мне казалось,
Что эта суета вокзалов,
Что эта неба синева
Даны на счастье, не на горе.
Что все привычные слова —
Совсем другое.

А мне казалось, мне казалось,
Что прочно в узел завязалось
И это, и ещё вон то.
Что это детское и птичье
К устоям чуждым безразличье —
Почти что дом.
… показать весь текст …

А я почти не помню тех, других.
Как будто не мужчины, а фантомы
скользили в декорациях картонных
(и пьеса сыграна от сих до сих).

И я совсем не помню, как они
едят, смеются и целуют в губы,
с кем читан Лем, с кем пересмотрен Кубрик
(кого нельзя помиловать казнить).

Но чахну, как над золотом Кащей,
я над малейшим словом, жестом, взглядом,
перебираю жадно каждый атом
из драгоценной сущности твоей.

1

Не запнись, шагнув через порог —
Месяц светит через левое плечо.
И не ведом ни одной ведунье срок,
Сколько ждать-пождать тебе ещё.

Письма развесёлые пиши,
слёзы с жемчуг’ом отборным взвесь.
Хоть огнём, хоть воздухом дыши, —
ясный сокол был, да вышел весь.

Ясный сокол — камнем с облаков,
а потом ищи его, свищи.
… показать весь текст …

И падёт на землю белая рать,
и опустит белые флаги.
Нам себя, как лего, нужно собрать.
На холодном листе бумаги
стынет вечность — точка или вопрос.
А на стеклопакеты дышит мороз,
где узоры, не догоняя.
Мы наивно думаем:
«не всерьёз…», —
по минутке в вечность стекая,
по песчинке падая с высоты
в бесконечность времени. Я и ты
стать должны одним, прилепиться,
как к губам прилепляется этот снег.
… показать весь текст …

Февраль, достать планшет и спрятать
тоску в весёлых глупых селфи.
Постмодернизмъ вместо стихов
и постинг вместо постиженья.
Кому-то больно с нами
рядом,
а кто-то прячет сердце в сейфе,
а кто-то избегает слов
и лиц с необщим выраженьем.

Февраль идёт, как господин,
сто лет поёт Агутин Лёня.
Февраль для смерти и любви
так исключительно хорош.
… показать весь текст …

Скажу тебе при встрече:
— Тебя восполнить нечем.
Тебя забыть не в силах
(знак препинанья — точка).
Ты мне, как прежде, — милый,
и так, как прежде, — очень.
Ты мне один — как ветер,
в осенних листьях спящий.
Ты мне — один на свете —
живой и настоящий.

Все дни недели заперты на ключ.
До отупенья или исступленья
взломать замок пытались солнца луч,
сухая ветка, горловое пенье,
скрипичный плач и барабанный гул.
Но тёплый ветер в форточку подул —
и выбралось наружу воскресенье.

И мёртвые царевны в хрустале
затрепетали нежными ноздрями,
почуяв волю. И, звеня цепями,
гробы летели птицами к земле —
и сразу превращались в груды льда.
И злые чары не имели власти.
… показать весь текст …

Чем безмолвие ближе, тем нежнее стихи тебе.
Воркуют они со сборищем голубей
На подоконнике, продуваемом сентябрём,
И холодный ветер важно влетает в дом,
Как курьер Хлестакова.

Я не знаю, за что мне стихи. Зато
Я могу смотреть и смотреть на золото, —
И горят купола, горят дерева,
И во мне горят, как дрова, слова.
Не скажу ни слова

О безумной, ставшей родной, тоске,
О седом волоске на левом виске,
… показать весь текст …

Презирая тучи и privacy,
продырявил месяц ночную тьму,
и в окошке вниз головой висит.
(Вроде удивляется, но чему?)
В эту пору ведьма не пролетит
и ночная птица. Метель ползком
убралась наспать себе аппетит,
да повыть с тоски. (А по ком, по ком?)
Подлая бессонница, хоть убей,
пьёт красу, как водку, одним глотком.
Снег в окне становится голубей.
По нему, как п’о небу, босиком,
мне б теперь до милого добежать,
и на шею в рамке воротника,
… показать весь текст …

Вновь воздух осени коньячный.
Одета в свитер голубой,
Брожу, тихонечко маньячу
Стихами, осенью, тобой.
И этот очень грустный праздник
Разъединения внутри
Сотрёт дождя шуршащий ластик,
А ты моё письмо сотри.
И, в общем, никакой досады
За этот прерванный полёт.
Лишь росчерком пера Де Сада
Твоя улыбка промелькнёт.

Жду у окна. Колышутся шторы.
Вянут цветы.
Тихо крадутся лисы и воры,
Волки и ты.
Соком дурмана и мандрагоры
Смазав персты,
О, как владеют жестом актёры,
Боги и ты.
Зёрна граната, цвет померанца,
Свежесть воды.
О, как умеют дети смеяться,
Дети и ты.
Небо над крышами посветлеет.
Нежность — до немоты…
… показать весь текст …

Окно расчерчивает дождь
косыми струями…
Упрямо много лет ведёшь
с судьбой игру, — и
однажды в целые века
свелись минуты,
и сорвала твоя рука
червону руту, —
Любовь с тобою на века!
Одно обидно:
в часах на донышке песка,
а дна не видно.
Твои минутные века
глотает бездна…
… показать весь текст …

Вновь осень и холодная война
с самим собой и с дьявольскою ратью.
Почти смертельно холодны объятья
и кровь рябиновая холодна.
И лунный свет, всех новых Маргарит
зовущий в небо летними ночами,
уже не тот. Он ртутными парами
мир отравляя, с вечера висит.
Но ты узнаешь — осенью стихи
спелей и слаще, сны — невыразимей.
Пусть в форточку влетевшее предзимье
пересчитает рёбра и грехи,
уляжется в ногах, стопу лизнёт,
что высунулась из-под одеяла.
… показать весь текст …

В нашем городе вечного августа тихий дождь
осторожно хрустит черепицей соседних крыш.
Там меня ты ежедневно и верно ждёшь,
вызывая, у окна меня сторожишь.

В нашем городе вечного августа облака
укрывают небес сапфировое стекло.
По волшебному блюдечку катится яблоко —
и становится в сердце твоём так тепло-тепло…

В нашем городе вечного августа ветер спит
в позолоченных листьях, видя странные сны,
как в кострах осенних чья-то радость горит,
как звенят в городах чужих мониста весны,
… показать весь текст …