Я хотела бы зайти немного дальше, чем этот дождь, —
запустить тебе ладони за воротник,

пробежать по телу каплями, вызвав дрожь.
Чтобы ты во мне прижился, но не привык

ни к моим губам, ни к пальцам в твоей руке,
ни к моим веснушкам, пляшущим на щеках.

Я хочу с тобой без зонтика, налегке, —
чтоб немного выйти за берега,

как река, как небо, как горизонт,
зачеркнувший синим дождём леса.
… показать весь текст …

Наивысшее из искусств — делать счастливым другого.

Раз, два и три!
Начинаем бояться:
Вот она, Смерть,
за каждым кустом.
Сердцу не ври.
Брось притворяться —
в грязном ведре,
вверх животом
Плавать тебе,
рано ли, поздно,
с рваной губой
и крючком в плавнике.
Лучший совет:
если возможно,
… показать весь текст …

Когда я сяду писать рассказ,
Ты обязательно приходи.
Налей мне чая, включи нам джаз,
А хочешь, — кошку нам заведи.

Погладь тихонько моё плечо,
Без суеты и без лишних фраз.
Ты ведь не спросишь меня, о чём
И для кого будет мой рассказ?..

Мне не жаль потерять этот солнечный день.-
Их, таких, в моей жизни случалось немало.
Но, признаюсь, ни разу за луч не держала
Красный шар, уходящий в вечернюю тень.

Не схвачу и сейчас, принимая закат,
Как дарованный небом уход в неизбежность.
Я давно научилась спокойно и нежно
Самых близких и верных туда отпускать.

Так жалеть ли мне день, уместившийся в круг
Бегуна, к горизонту поспевшего к сроку?
Свой отрезок пути сдам на выходе Богу.
Если мне повезет — лично в руки из рук.

Я всегда буду где-то
в самом маленьком уголке
твоего эго,
самом безлюдном,
но самом светлом, —
там, где ты становишься
мягким и беззащитным
теплым комочком
самого себя.

— Вы будете прожигать жизнь один?
— Нет, я жду здесь одного человека.

Мой визави!
Даю вам руку,
Как хрупкий мир,
Как нежный дар.

В губах моих —
Слова разлуки.
Сорвите их,
Нарушив чар

Слепой обман.
Чуть дрогнут плечи
Под пылью ласк
Моих волос.
… показать весь текст …

В лунном луче
увязли ноги моего ангела.-
Не вырваться.

До рассвета
несколько капель росы.-
Боюсь проснуться.

Ночь — сказкам.
Утро — разочарованиям.
Ангелов нет.

За дверью бьются чужие браки: тарелкой в пол, кулаком в плечо.
Она визгливо кричит про знаки, он врёт прицельно и горячо.

Ничьи мужья заправляют в брюки рубашки мятые, без причин
никто не сбросит родные руки, никто не хочет идти один

по тишине, наступая в лужи и в тени согнутых фонарей.
Мешает гордость вцепиться в мужа и оттащить от стальных дверей.

…Там где-то ездят слепые фуры без тормозов и без дальних фар.
Пойдём на кухню, мой злой и хмурый, — смотреть, как чай выдыхает пар.

Судьба прикрывает ему глаза:
— Считай, а потом ищи!
Вращается время, как шар, назад.
Он мог бы попасть на щит,

когда б не успел сосчитать до трёх,
когда б не упал в овраг.
И вот он, живучий, но злой зверёк,
потрёпанный в сотне драк,

находит кого-то, кто бросил счёт
и сбился со всех дорог.
Который с сумой за плечом идёт
и светится, словно Бог.
… показать весь текст …

Жёлтые волосы, а глаза — синие.
Силы нет в голосе, но ладонь — сильная.

Губы искусаны, ночи искусственны.
Призменность тусклая, нега безвкусная.

Кофе на завтраки, тошно от запахов.
Злобная вежливость. В смехе — насмешливость.

Он — мимо нежности, вдоль ожидания:
Коготь мятежности, Бог расставания.

Против слова «предел»
поднимаю копьё.
Я хочу быть в тебе.
Я хочу быть твоё.

Я хочу быть тебя.
Я хочу быть тобой.
Не делясь, не дробясь
на запчасти — одной

для тебя, из твоих.
Остальные — пусты.
Не хочу остальных.
Я хочу только ты.

Может быть, уже стоит прочесть вслух
Жизнь?-
А то всё шепотом, как ребёнок.
Заметки на полях — не пригодились.
Закладки — истрёпаны.
Громко
проговаривать по слогам строчки жизни —
это так смело.
Но произнесённые вслух, они
пафосны и пусты.

Она бы стояла в надуваемом ветром платье.
Мурашки под куполом жёлтого псевдошёлка.
А фоном… пусть будет синее, — очень кстати.
Вдали, конечно, парус, с юго-востока.

И все надежды, ясно, что на попутный.
Но в маяках, случается, гаснет пламя.
Понятно, эта дурочка верит в чудо.
Жаль, вера никогда не сдвигала камни.

Не отвечать пощёчиной на пощёчину,
Не наскочить зазубриной на зазубрину,
Когда рукой любимою обесточена,
Когда своим садовником же и срублена.

Не повернуться ночью спиной бескрылою,
Не обнажить случайно рубцов на нежности.
Шипеть в подушку злобно: «К утру помилую!»,
Давясь сухой, как истина, неизбежностью.

Не прокусить до крови ладонь, кормящую
Такою сладкой ложью, что губы сплавлены.
Когда его целуешь наутро спящего,
Не сознаваться в том, что слюна отравлена.

Нет ничего проще
секса и американо.
Но мы устроены слишком сложно —
нам подавай
пуэр и любовь.

Это, пожалуй, и есть моё личное небо,
с узким зрачком, повторяющим контур луны.
Я не искала его, я лежала под снегом.
(Знаешь, а снег — словно небо с другой стороны).

Ровная толстая корка искристого склепа
оберегала от боли, тепла и весны.
(Знаешь, хотелось поверить всецело и слепо:
если закроешь глаза, то не станет войны).

Можно пробить грубый наст, если прыгнуть с разбега.
Утренним солнцем скользя по ребру тишины,
я поднимаюсь в своё бесконечное небо,
чувствуя блики всей кожей согретой спины.

В стеклянном стакане, — как только остынет — пей.
Мой мир сконцентрирован здесь. За изгибом линзы
длиннее покажутся листья засохших дней.
Я помню, что ты никогда не любил сюрпризы.

А то, что любила я, — это разве чай?
То сахар, то соль, то горечь на дне осадком.
Заварена прошлым пахнущая печаль.
Ты, помню, любил, чтоб всё было слишком сладко.

Размешан — не смешан — с истиной разговор
о том, кто кого. Чужие родные люди.
Над тёплым стаканом — твой взгляд на меня в упор.
Допей и иди, потому что он чай не любит.

Моя жизнь, как и всех остальных мячей для гольфа, началась с пинка, давшего старт и ускорение.
И вот, я лечу, кувыркаясь, по зеленой траве — вперед, к заветной цели. То подскакиваю на кочках, радуясь ощущению полета и бабочкам в животе… То падаю, зарываясь лицом в мокрую от слез траву…
Случается, что и мордой в грязь. Или всем телом — о стену.
В общем, крайне разнообразно мое путешествие. Собственно, как и других мячей, мчащихся по своему маршруту, с разной скоростью, но в один пункт назначения.
Конечный пункт — неглубокая яма в земле, радостно обрамленная изумрудной травкой, — чтоб веселее было умирать.
Повергает меня в смятение факт, что невозможно победить силу инерции, остановиться в тот момент, который выберешь сам. Понимаю всю бессмысленность этого движения, но не могу прекратить глупый процесс.
Конечно, для Игрока в гольф направление и скорость полета мяча имеют великое значение.
Но спросил ли кто-нибудь хоть один мяч для гольфа, чего хочет он сам?