Распиши меня знаками своей любви и ненависти: красными маками, модными неуклюжими песнями, электронным голосом «ваш абонент недоступен», бесконечными звёздами и бессердечными струпьями. Здесь под лопаткой вырежи немного Библии, оставь удар счастья и поцелуй бессилия. Это значит явись — логосом, цветом, параграфом. И пусть кожа моя станет твоей биографией. На груди фотографии, цитаты, латынь, сатира. Немного Вергилия и совсем немного Шекспира. Далее будни — на запястье и ближе к пальцам: эти мокр…
… показать весь текст …

Человек никогда не нарисует картину, превосходящую банальный узор инея на стекле или круги на воде в простой луже, когда идет дождь. Человек никогда не сочинит музыку, которая станет совершеннее, чем привычное пение птиц за окном или шум ветра в сердце пустыни. Человек никогда не напишет стихов более откровенных и трепетных, чем мягкий свет в глазах влюбленного мальчишки или дрожь пальцев умирающего старика. Но мы все же создаем…
Может быть потому, что любовь, одетая в наряд ярости или острой…
… показать весь текст …

Одиночество — это выбор, и его мы делаем сами.

Я бы мог расписать твою душу. заголовками прожитых дней, чтобы в темных земных комнатушках она ярче светила, сильней. чтобы будущность стала каркасом, чтобы было ее — про запас, чтобы там оказались прекрасны те пути, что пугают сейчас… чтобы проще жилось, как в пасьянсе — карта к карте, без слов и обид.

если хочешь уйти — не прощайся,
если хочешь остаться — люби.

Чтобы ты не боялась — не брошу, чтобы петь без врожденной вражды и смириться не только с хорошим, но со всем, что досталось за жизнь. чтобы встать рано утром, одеться и себя полюбить как других.
я бы мог расписать твое сердце,
но давно не пишу от руки.

А кто такая женщина, ты знаешь? Маршрут до неба? Облако? Рука? Какой-то отдаленный призрак рая, протянутый, цветущий сквозь года? Она во всем. В великом материнстве. Подумай, мать! — ребенку и звезде. А как звучит она! «лю-би-ма-я». «е-дин-ствен-на-я»… А как душой до солнца явственно воздета. Тобой раздета и распета. И спасибо. Скажи спасибо ей, склонись к ее ногам. Она, конечно, твоя слабость. И, конечно, твоя сила. Скажи спасибо, что она еще твоя. Благодари — сестру, любовницу, подругу, благодари за все — заботу и мечты. И научись всегда протягивать ей руку. И знаешь… Подари сейчас цветы.

Историю пишут победители. В переплетах книг рождаются и умирают империи, вспыхивают войны, свергаются цари, совершаются великие открытия, осыпаясь шелестящими датами, именами, событиями в мутную воду памяти. Но есть история, которая никогда не появится в книгах, о которой не узнают потомки, но которая отдается ноющим теплом в груди. Это история, которая пишется на вещах, окружающих нас. Проведи по ним рукой, сотри пыль, прочти судьбы живых людей, которые касались их до тебя. Видишь это пятнышко…
… показать весь текст …

У нас разные страсти — там, где ты плачешь от боли,
я стакан дофамина — залпом, и бью об стену,
там, где ты рвешь на части сердце — я кардиолог,
опускающий руки в алый пульсар вселенных.
У нас разные страсти — пластиковые, клыкастые,
если хочешь — бей, это будет хотя бы честно,
но ты смотришь злыми глазами: «как скажете, мастер»,
в каждой новой фальшивой улыбке пропадая без вести.
У нас разные скулы, бедра, разные строки,
но мы ищем упрямо сумму, сродни единству
одинаковой пустоты в городских новостройках,
занимаясь любовью почти что самоубийственно.
У нас разные полушария, разные кресла,
и по коже такая связь — не теплом, а искрами.
… показать весь текст …

Мы никогда не станем большим, чем точки зрения.
Большим, чем просто мнение,
высказанное мне или
какому-то первому встречному,
складывающему речи
в облачное наплечное.
Мы никогда не станем большим, чем все бумажное,
сложенное в самолетки,
покрытое мысленной сажей.
Я потом свой самолет запустил из окна прямо в воду,
вода была как бензин.
А ты была пароходом.
Мы никогда не станем больше рисунка в азбуке,
ты возле буквы «С». Слово. Созвучность. Слабости.
… показать весь текст …

Теперь — ликуй.
Ликуй, прощаясь с веком
своим,
и с этой болью во плоти.
Лети.
Ты был когда-то человеком,
но вышел из плотин
скелета, тела, химии и горя,
людей, тревог.
Теперь — ликуй.
Отброшены теории,
весна и смерть — есть половодье духа твоего.
И я с тобой, ты чувствуешь мой голос,
как дружескую руку на плече,
… показать весь текст …

Одиночество… Одиночество — одно из самых субъективных понятий, которые я встречал, и при этом — одно из самых распространенных. Для кого-то одиночество ограничивается физическими рамками, отсутствием других живых тел в близости от собственного, другие чувствуют одиночество в нехватке психологического взаимодействия, этакое одиночество среди людей, одиночество в толпе, для третьих вкус одиночества угадывается в любой эфемерной свободе человека, начиная от досужего права выбора и заканчивая обособ…
… показать весь текст …

Холодает, холодает,
календарь бежит вперед,
Обещает первый минус, обещает
первый лед.
Я пришел к своей любимой, а она
твердит одно:
«Ты колючий и певучий, но вокруг,
смотри, темно.
Скоро мы с тобой замерзнем, скоро
иней на висках
Сединой всех нас укроет, скоро все
остынет, ах!»
Улыбаюсь ей, наивной,
растревоженной, живой,
… показать весь текст …

Солнце лечит осенние язвы,
Стылость лиц, отчуждение глаз.
Я пришел к нему.

— Ждешь меня? Здравствуй!

Я пришел к нему слабый от язв.
Улыбнулось. Коснулось губами,
Укусило игриво в плечо.

— Заходи и садись между нами,
И почувствуй, как здесь горячо.

А во мне — вековое молчанье
… показать весь текст …

Возможно, Бог, едва в тебе ступая,
Спускается к протянутой свече —
И в этот миг какой-то оклик рая
Лежит платком на вздрогнувшем плече.
Возможно, честь всех книжных ликований
И часть стихов,
И песен частота,
Прекрасный строй идей своих чеканя,
Тебя рисует с белого листа.
Возможно, сталь оскалившихся предков
И гордость их,
И их хмельной азарт
Вдруг проступают яростно и метко
В твоих спокойных будто бы глазах.
… показать весь текст …

Когда ты один, но не одинок
приходит на сердце Бог,
и ты закрываешь глаза
и взлетаешь,
не чувствуя рук и ног.
Вот там,
простираясь немыслимым небом,
ты есть человек,
и ты храм.
Там звезды есть рыбы,
там пальцы есть невод,
там каждому — по делам.
Молись.
Это сложно, мой мальчик, я знаю,
… показать весь текст …

Стою, ищу слова и смотрю на маленькие веточки в красных рукавичках, на маленькое солнышко в ее глазах. А она щебечет без остановки, она то смеется, то строго морщит нос, она стряхивает пыль, ищет вазу, шумит и живет. И дом тоже нехотя оживает, начинает дышать. Вот и сердце забилось. Мое? Я не знаю. А она не замечает этого, ставит свой букетик в воду и радуется. Просто так. Просто потому что она такая. А на принесенных ею ветках — почки. На улице февраль, а на них почки. И тогда я понимаю: в этих тоненьких веточках заключено обещание будущего. Не слабая надежда, а бесконечная уверенность в нем. И именно в этом дар этой девочки, именно это она принесла в мой дом. И я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь. Счастье мое… Слышу тебя, понимаю. Спасибо тебе. Просто я иногда перестаю верить, что зима закончится. А она всегда точно знает, что впереди — весна.

Я бы не любил тебя,
но ты — алмазная женщина, способная разбить сердце из твердой породы,
так порадуй меня сегодня,
скажи, что это бледное тело в постель мне подано,
или будь подлой,
если хочется, — не подходи к телефону, не отвечай на письма,
в том смысле,
чтобы еще один раз доказать свою независимость.
Ты алмазная женщина,
из тебя можно сделать кольцо и смотреть сквозь него на солнце,
если солнце горит,
если раковой кровью заката на болезненной коже неба оно не свернется.
И я так же люблю…
… показать весь текст …

Пусть тихий шелест опадающих листьев станет аккомпанементом нашему смеху, пусть в появившихся лужах новым небом отразятся наши глаза, пусть уходящее солнце и холодеющий прозрачный воздух станут поводом разделить на двоих ненадежный уют квартиры

Как иногда хочется — чтобы холодно.
Чтобы сердце — до бесчувствия.
Чтобы душа — гранитом, бетоном, камнем.
Чтобы взгляд — льдом, снегом, инеем.
Чтобы не любить, чтобы не больно.
Чтобы дышать прозрачным небом и не знать земных страстей.
Чтобы не хотеть рук, не искать в оглохшем мире жалкие крохи тепла.
Чтобы скалой — в любом шторме, чтобы безразличие вместо всех разбитых надежд.
Чтобы уверенный шаг вместо бесполезных попыток,
Чтобы не гнули и не ломали слова «останемся друзьями».
Чтобы любые слова — оставались лишь словами.
Чтобы не жить, почти умирая, а умереть, оставшись живым.
И иногда почти получается,
и уже чувствуешь в груди этот холод,
… показать весь текст …

Начинается пожар. Ты стоишь на подоконнике, раскинув руки, а с земли, разрезая воздух, поднимаются птицы. Душа путается в их остром оперении и каждое крыло с болью и восторгом вырывает ее из твоей груди. А ты стоишь на краю неба и яростно смеешься, задыхаясь от невозможного счастья. Начинается пожар. Она раздевается медленно, она смотрит в твои глаза, танцуя в лунном свете. По коже струится жаркая эротика, браслет на ее запястье мелодично звучит в такт вздрагивающему телу. Она чувственно выгибае…
… показать весь текст …

Говори себя, любовь моя,
мой творец безумий и рапсодий,
созидая из небытия
новые закаты и восходы.
Говори, красавица.
Скажи,
этим первым, самым древним словом
кротость человеческой души
и ее великую огромность.
Реставрируй цвет прощальных глаз
или прежний свет свечей венчальных.
Я — твой холст.
Любимая моя,
мы с тобой стоим еще в начале
… показать весь текст …