Как утомительна тоска. Болотом вязким тянет.
Глядит угрюмо, свысока и взглядом душу ранит.
И половицею скрипит, похлопывая дверцей.
И сквозняками холодит пронизывая сердце.
Сжимает грудь, вселяет страх оскалом улыбаясь.
Играет строго на «басах», тоскливой оставаясь.
И как короток счастья миг, не миг, одно мгновенье.
Казалось, навсегда возник. Оглянешься-видение.
Как лев готовится к прыжку, так счастье выжидает.
И счастьем древнюю тоску как лапой накрывает.

Если до руки твоей дотронуться я лишусь сознанья или нет?
Чтобы этим мыслям успокоится я дотронусь, вот и весь ответ.
Странно, но творится не понятное, почему дрожит слегка рука?
Ощущенье трепетно приятное и необъяснимое пока.
Будто бы рука ее величества, как в кино к губам ее прижму.
Жду, что сразу стукнет электричество, но рискну. Не знаю почему.
Ну шарахнет, ну отбросит в сторону, если на смерть, так тому и быть.
Есть устав старинный по которому без любви нет смысла дальше жить.
Что б могло мгновение запомнится, что б из тьмы опять попасть на свет.
Если дашь руки своей дотронуться, я лишусь сознанья или нет.

Мне не спалось, витала Муза где-то, слова слагались в рифму, как тут спать?
И сердце, в ожидании рассвета, стихи старалось в столбик записать.
Нанизаны слова на нити грусти, искрятся, и трепещут, и звенят,
Укутывая душу не отпустят, а коль отпустят, то вернут назад.
Скакали тени и играли в прятки, появятся и тут же пропадут.
А в голове, как будто в беспорядке рождалась рифма в несколько минут.
И сердце билось тише, тише, тише в предчувствии, что наступает сон.
Но я же верил, что меня услышит, та самая, в которую влюблен.
В окне забрезжил новый луч рассвета, рождало утро первые штрихи.
А на столе лежали без ответа любимой посвященные стихи.