Рано поутру над белыми стенами столицы разнесся крик:
— Орка поймали! Поймали поганого орка!
Орк и правда был поганым.
Морду его украшали многочисленные синяки, слившиеся в одно мутное фиолетово-желтое пятно.
Волосы были растрепаны и засалены, на подбородке пробивалась трехдневная щетина, одно ухо было окровавлено.
На опухших губах запеклась коричневая корка. Через прорехи изодранной в клочья куртки там и сям проглядывала исцарапанная и грязная кожа. Орк, прихрамывая, плелся по улицам, а вокруг шеи у него была затянута веревка.
Другой конец веревки находился в руках у королевских гвардейцев.

Когда орк открывал пасть, чтобы харкнуть кровью на землю, было видно, что многих зубов у него недостает.
— Цинга.
Объяснил высокий гвардеец другому, показывая на орка.
— Не кормят они своих. Жрут всякую дрянь, вот и выпадают зубы.

Орк на ходу повернул голову и зыркнул налитым кровью глазом.
— Цинга?
Прохрипел он.
— Да это вы же, уроды, прикладом мне заехали, все зубы вышибли!.. Цинга им, понимаешь. Диетологи, сука…
— Топай, топай!
Рявкнул на орка второй гвардеец, низенький.
— Ты хайло-то не открывай. Сейчас вот приведем тебя к королю, он решит, куда тебе еще прикладом заехать.
— И не говори.
Поддержал его высокий.
— Выступает еще, сволочь проклятая.

Орк умолк, опустил грязные лапы, связанные у запястий веревкой, и угрюмо зашагал по улице. Из окон домов высовывались любопытные люди, кто-то крикнул:
— У-у, рожа-то какая!.. Сразу видно, пакостная тварь.
Орк невесело ухмылялся, но не поднимал морду.
Через несколько минут гвардейцы достигли ворот королевского замка.
— Орка поймали!
Радостно заявил высокий гвардеец.
— К королю ведем! На допрос!
— Чего их допрашивать, сволочей.
Проворчал привратник, однако ворота распахнул. — Ну, проходите, что ли… А только, как по мне, так нечего их и таскать-то сюда, только ковры топчут. Вон у него какие сапожищи-то грязные, как у балрога копыта.
Хоть бы бахилы надевали, так ведь нет, идут по чистому, топчут…

Гвардейцы, не обращая внимания на ворчание привратника, поволокли орка в тронный зал.
— Вот, вашблагородь, орка поймали!
Низенький гвардеец пнул орка под колено, и тот, потеряв равновесие, повалился на пол, неловко выставив вперед связанные руки.
— Так, так, так, интересненько!
Король приподнялся на троне.
— А ну-ка, подтащите поближе. Любопытный экземпляр. Где поймали?

Гвардейцы замялись.
— Шпионил, вашблагородь!
— Врут они!
Подал голос орк, поднимаясь на колени.
— Это похищение! Я жаловаться буду!
— Пасть заткни!
Прикрикнул высокий гвардеец.
— Мы, вашблагородь, дозором обходили границы, и вот… Там таких целые банды. Не иначе, как опять вторжение готовят.
— Что ж вы врете-то!
Возмутился орк.
— Границы они обходили! Вы же сами нашу деревню сожгли, гады! Вам деревня-то чем мешала, а?.. Мирная деревня…

Низенький гвардеец широко замахнулся и врезал латной перчаткой в ухо орку.
— Еще ему поддай.
Посоветовал высокий.
— Никак не угомонится.
Орк заслонил лицо руками.
— Ну, полно, полно
Брезгливо произнес король.
— Глупости какие.
Никто ваших деревень не жег, это уж ты наговариваешь.
Сами же, поди, и сожгли, чтобы на нас все свалить…
Ты расскажи лучше, милейший, зачем границу перешел?

Орк заморгал заплывшими глазами.
— Что?.. Я — перешел?.. Да меня вот эти двое сюда притащили.
Я домой шел, в деревню свою, а тут вижу — дома горят.
И гвардейцы ваши вокруг. Ну, я в кустах схоронился, думал, отсижусь, а эти вот заметили, вытащили из кустов, говорят — ты шпион!
Мешок на голову накинули и притащили…
Я же говорю, это похищение!..
Какой я, к чертям, шпион! Это они сами границу пересекли…

— Врет!
Убежденно сказал высокий гвардеец.
— Уж мы ему объясняли, объясняли.
Все руки себе поотбивали об него.
А он все о своем. Не понимает, с-скотина!..
— Можно, вашблагородь?..
Спросил низенький с надеждой.
Король пожал плечами.
— Валяй.
Низенький от души влепил ногой под ребра орку. Тот сжался и заскулил.

— Орки.
Извиняющимся тоном сказал высокий.
— Никакой человечности. Лишь бы врать и пакостить.
— Да никакой я не орк.
Прохрипел орк.
— Я человек, понятно вам?..
Вечно вы, гоблины, все путаете. Какие же вы тупые, боже мой…
Сапог низенького гвардейца снова впечатался ему в бок.
— Я тебе покажу «гоблины»!
Человек, скажет тоже!..
Это мы — люди, а ты — орк!
Развелось вас, погани…

Высокий повернулся к королю.
— Чего с ним делать-то?
Спросил он.

Король поморщился.
— В темницу, чего ж еще. Там умельцы есть, развяжут ему язык.
Низенький гвардеец гоготнул и отвесил орку еще один пинок.
— Пошел!..

Длинной винтовой лестницей они провели орка в подземелья замка.
Пока высокий гвардеец развязывал орку лапы, низенький стоял, уперев копье пленнику между лопаток.
Потом они вдвоем втолкнули орка в камеру. Железная решетка со скрипом захлопнулась за его спиной.
Орк упал на холодный мокрый пол.
— Отдыхай, набирайся сил.
Посоветовал высокий.
— Скоро понадобятся.
С хохотом оба удалились.

Когда отблески факела перестали плясать по стенам подземелья, орк приподнялся на локтях и попытался оглядеться вокруг.
— Жив?
Донесся хрипловатый голос из темного угла.
— Ага.
Кивнул орк.
— Ты кто? Не видно ни рожна…
В углу кто-то пошевелился.
— Да как тебе сказать.
Произнес голос.
— Теперь уже и не знаю.
Никто, наверное.

— Человек?
В углу усмехнулись.
— Само собой.
— Ну и слава богу.
Кивнул орк.
— Я тоже человек. А то гоблины эти твари те еще — с них станется и своего в кутузку…
— Они не гоблины.
— Чего?

Орку удалось наконец приспособиться к полутьме, и теперь он начал смутно различать фигуру сидящего в углу мужчины.
Рубашки на нем не было, а штаны были изодраны до лохмотьев.
Перепачканное грязью лицо было обрамлено длинными спутанными волосами.
Мужчина сидел, прислонившись спиной прямо к каменной стене.

— Я говорю, никакие они не гоблины.
Сказал мужчина.
— Они люди.
— Тьфу ты.
Орк выругался.
— Так и знал. Ты тоже из них, да?..
Все-таки гоблин. Эти уроды там, наверху, тоже думают, что это они люди.
Еще меня орком обзывают, козлы…
Давай, что уж. Скажи чего-нибудь про орков.

Ему удалось усесться на полу камеры так, чтобы ребра почти не болели.
Глаза, привыкая к темноте, выхватывали все больше деталей обстановки.
Железные цепи, свисающие с крюка на стене. Охапка гнилой соломы.
Перевернутая грязная миска на полу.

— Нет.
Покачал головой мужчина.
— И ты не орк. И они не гоблины.
Не бывает вообще никаких гоблинов, и орков не бывает.
Это фольклор.
— Ага, не бывает… А меня сюда кто закинул?
— Люди.

— Люди, как же.
Орк сплюнул кровью на пол.
— Люди живут по-человечески…
А с вами, гадами, разве можно по-хорошему?
Вы же только портить все и умеете.
Убивать вас надо, скотов.
Ничего, ничего.
Вот узнают наши, что я в плену…
Дорого вам моя голова обойдется.

Пленник, сидящий у стены промолчал.
— А тебя-то самого за что сюда?
Спросил орк.
Мужчина вздохнул.
— За фольклор.
Сказал он.
— Вот за это самое.
Пытался донести до людей, что война — это плохо.
Что нельзя людям идти против людей.

— А-а.
Протянул орк.
— Пасть много открывал?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
— Ну да, ваши этого не любят. За правду-то у вас и посадить могут.
— Да и у вас могут.
Грустно сказал мужчина.
— Правду нигде слушать не любят.
Не по карману правда в наше время…
Эти вот тебя орком называют.
Ты — их гоблинами.
А ты присмотрись. Ты погляди как следует.
Вы же одинаковые.
Вы же люди.
По разные стороны баррикады только…
Но — люди.

На лестнице послышались шаги.
Свет факела опять запрыгал по влажным стенам.
— Смотри-ка, сидят.
Сказал низенький гвардеец.
— Беседа у них тут.
Ну просто светский, мать его, раут.
Пардоньте, пресветлые господа, что разлучаем вас в разгар диспута…

Он сунул ключ в замок решетки.
— Упырь, на выход.
Рявкнул высокий.
— Живо давай, шевели копытами. Палач заждался.

Мужчина поднялся.
Прихрамывая, пересек камеру и вышел.
Решетка снова лязгнула, закрываясь за ним.

Оставшись в темноте, орк не торопясь, на корточках, добрался до кучки соломы и повалился на нее.
— Упырь, вон оно что.
Сказал он в темноту.
— Ну, понятно все.
Видать, пришла тебе пора схлопотать свой осиновый кол.

На него навалилась усталость.
Схватившись за больной бок, он осторожно пошевелился, устраиваясь поудобнее.
Гнилой запах соломы смешивался с запахами сырости, плесени и испражнений, где-то вдалеке гремели цепи.
Орк закрыл глаза.

— Осиновый кол.
Пробормотал он.
— Всех вас надо, гадов…
Ну, а как с вами по-человечески?..
46 отметок плюс один