Был я столько раз так больно ранен,
добираясь до дому ползком,
но не только злобой протаранен —
можно ранить даже лепестком.

Ранил я и сам — совсем невольно
нежностью небрежной на ходу,
а кому-то после было больно,
словно босиком ходить по льду.

Почему иду я по руинам
самых моих близких, дорогих,
я, так больно и легко ранимый
и так просто ранящий других?

Соленые брызги блестят на заборе.
Калитка уже на запоре. И море,
Дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
Соленое солнце всосало в себя.

Любимая, спи… Мою душу не мучай,
Уже засыпают и горы, и степь,
И пес наш хромучий, лохмато-дремучий,
Ложится и лижет соленую цепь.

И море — всем топотом, и ветви — всем ропотом,
И всем своим опытом — пес на цепи,
А я Тебе — шёпотом, потом — полушёпотом,
Потом — уже молча: «Любимая, спи…»
… показать весь текст …

Любовь революционера

Их любовь была на холме из джинсов,
В магазине для хиппи в городе Лима.
Прямо на пол, на джинсы, они ложились
И любили друг друга неутолимо.

Магазин назывался «Устами оракула»
И хозяйка ключами неловкими брякала,
Отпирая уста на дверях намалеванные.
Голубые, как-будто бы вдрызг нацелованные.

А потом изнутри она ключ повернула,
Груду джинсов новехоньких на пол швырнула,
… показать весь текст …

Сплетни могут все смести,
как недобрый ветер,
можно все еще спасти,
если им не верить.

Можно все еще спасти.
Мы друг другом жили.
Ты меня не отпусти
в руки, мне чужие.

Можно все еще спасти.
Как на льду все тонко.
Ты любовь перекрести,
будто бы ребенка.
… показать весь текст …

Спасение наше — друг в друге, в божественно замкнутом круге,
куда посторонним нет входа где третье лицо лишь природа.
Спасение наше — друг в друге, в разломленной надвое вьюге,
в разломленном надвое солнце. Всё поровну. Этим спасёмся.
Спасение наше — друг в друге: в сжимающем сердце испуге
вдвоем не остаться, расстаться и в руки чужие достаться.
Родители нам — не защита. Мы дети друг друга — не чьи то.
Нам выпало няньчиться с нами. Родители наши — мы сами.

Какие поддельные страсти толка…
… показать весь текст …