Он вскрывает тебя, собирает разбитые части,
Ты футляр-человек, а возможно и киндер-сюрприз.
Ты почти уступила, а он получил свое счастье,
И полгода уж тянется ваш этот лже-мазохизм.
Он находит в тебе твои грезы, сомненья и страхи,
Ты снимаешь с него сотни масок, и смотришь вовнутрь.
Невозможность расстаться опять загоняет на плаху,
Невозможность быть рядом мешает ночами уснуть.
Ты задумчиво крутишь на пальце взлохмаченный локон,
Он, прищурившись, молча сжимает в руках темный руль.
Обнажая деталь, заберешься обратно в свой кокон,
И вечерним дождем отзовется смущенный июль.
Киев красит закат, добавляет оранжево-алый.
Чтоб снова дышать, он пойдет утром пасмурным в зал…
Ночь — граница, конец или, может быть, только начало,
Как решит в этот раз Тот, кто вас неразлучно связал.
Несомненно, молчание это никто не нарушит,
Только крепче за руку, чтоб счастье никто не украл.
По ночным тротуарам гуляют смущенные души,
Отражаясь в плену проезжающих мимо зеркал.