Мы сказки ждем и верим в чудо, от взрослости спасенья нет,
Она приходит ниоткуда, всё отменив… и «да» и «нет»!
Душа не временем богата, она ликует и поёт,
Когда в тех сказках ищет брата, сестру, любимого, полёт!
Вот почему, признать не смея, впускаем сказку мы опять,
Открыть стараясь шире двери Души, желающей летать!

Металась душа по свету, листая свои дела,
Весна проходила и лето, беззвучно душа в них жила…
Смотрела на все, познавая, то мелочи звон, то восторг,
От чужого бездушья страдая, да Бог тем судья, кто не смог…
И звуки все чаще звучали в беззвучном ее языке,
То падали, то взлетали, то замирали в тоске…
А жизнь все носила по кругу, так много в ней надо открыть,
И в каждом кругу, понемногу, училась душа говорить!

А за окном — без четверти зима,
И странное волнение на сердце.
Сутулятся бетонные дома
В пустых попытках как-нибудь согреться.

А за окном — без четверти декабрь,
Там звёзды опускаются на крыши,
И даже скромный уличный фонарь
Мне кажется значительней и выше.

А за окном — без четверти «ноль ноль»,
Ты спросишь, почему же мне не спится…
«Ещё чуть-чуть. Прошу тебя, позволь
Перешагнуть ноябрьскую границу».

Ложится снег на землю и дома.
Из инея на ветках бахрома.
Во всю уже куражится мороз,
Декабрь холода с собой принёс!

В права вступила зимушка-зима,
И царские открыла закрома,
А в них так много всякого добра,
Богатого убранства, серебра!

Округа с наступленьем декабря,
Преобразилась, искрами горя,
И снег под светом солнечных лучей,
Сверкает ярко множеством огней!
… показать весь текст …

Кто-то выбелил за ночь янтарную скатерть,
И убрал* альфенид* озорной листопад.
Примеряла Рябинка серебристое платье,
Променяла на блеск свой багровый наряд.

Из ажурных морозов нарезал снежинки,
В второпях на реке застелил криолит*.
Он рассыпал на землю алмазные льдинки,
И хрустальный ковер постелил для Зимы.

Он на окнах рисует невидимой кистью,
Белый бархат шелков оставляя следы.
Он укрыл в альфенид* янтаристые* листья,
Чтоб хрустальный ковер постелить для Зимы.