С утра ольховые поленья
Толкает в треснувшую печь
В привычных поисках забвенья
От дум печальных…
Не сберечь
Тепла в избе, давно прогнившей,
И дыма горница полна.
Махнув рукой («уже привыкши»),
Сотрёт слой сажи с чугуна,
Намоет несколько картошин
И сунет в печь.
И так — сто лет…
В окне — темно: опять пороша.
Опять засыпан каждый след
Тропинки узкой. Домоседке,
Ей без печали это.
Вот
Едва бредёт почтарь к соседке.
Каку-то весточку несёт?..
Согрелась вроде бы немножко:
Чаёк с дымком что царский пир.
А в хрупком инее окошко —
Теперь, считай, окошко в мир.
И как-то сразу задремалось,
И редкий сладостный покой
Прильнул к душе…
Что — жизнь? Промчалась,
Как вихорь снежный над рекой.
Ветра лихие отсвистали,
И закрома надежд пусты.
А на дырявой чёрной шали —
Всё те же красные цветы…