Заполнолунилось панно.
Грош оловянный виснет в небе,
творя таинственные тени
и разливая серебро
на снег, на гнутые колени
скамей чугунных.
Стихами, словно по аллеям,
к тебе, читатель мой, спешу.
Как, может было, мчались гунны
занять пространство к Волге, к Рейну.
Спешу как пьяница к портвейну,
как в порт с уловом счастья сейнер.
Как анашу для наркомана
несу в душе я и в кармане,
свои несмелые стихи —
прими от сердца, без обмана
стихию братства на двоих.
Услышу шепот уст твоих
чтоб что-то вместе подытожить
и одиночества помножить,
которых нам не избежать.
И спор не в шутку — на ножах…
возможно восклицанье: «Ах!»
услышу, надо ли мне верить?
И полнолуние, и страх,
и настежь души, мысли, двери.
Минуем смех чужой и склоки,
и оклик чей-то сытый, злой…
Мы просто оба одиноки.
И я, и ты, читатель мой.