И ты, наконец, заплакал.
Август, на самом деле, это прозрачное начало сентября.
Бьют под дых самый, а говорят — любя.
Вот оно:
Поправишь ворот, избит внутри, выползешь до ворот,
там ополоумевшая птица суёт крыло
в солёный водоворот.
И ты думаешь: «Важно ли: род человечий
или стая птичья,
эти внутренние увечья
Не могут знать различий.
Ты ведь цел
и, кажется невредим».
Ты останешься холоден
и нелюдим,
как море, подступающее к твоей двери.
Дьявол, как страшно, что скажут однажды: «Иди»,
и ты, как птица, кинешься слепо в водоворот.
Море сóлоно,
раны дó смерти больно
жжёт.