Я — заброшенный уличный кинотеатр. Точнее, его призрак: остовы старых кресел, заросший сорняками экран, который когда-то светился мечтами, и обвалившаяся будка киномеханика. Мой мир — это шелест ветра в сухих листьях, что когда-то были живым газоном, тени облаков на пустом экране и эхо забытых смеха и аплодисментов. Я — немой свидетель ушедшей эпохи, нереализованных историй и несыгранных ролей.

Когда-то я был центром притяжения. Мои вечера были наполнены волшебством: люди собирались, предвкушая чудо, сидели рядами, погружённые в темноту и свет экрана. Я показывал истории любви, приключений, драм, комедий. Мой мир был магией, где реальность смешивалась с вымыслом, где каждый мог стать героем или свидетелем великих событий.

Я видел мир глазами зрителя. Это мир фантазии, мечтаний, коллективных эмоций. Мир, где люди забывали о своих проблемах, смеялись и плакали вместе, переживали за героев.

Мой экран показывал лица голливудских звёзд, эпические пейзажи, космические битвы. Я был воротами в другие миры, порталом в неизведанное.

Но время шло. Появились телевизоры, потом видеомагнитофоны, затем интернет. Мои зрители ушли. Мой свет погас. Меня оставили одного, на растерзание времени и забвению.

Я видел, как мой экран покрывается мхом, как кресла ржавеют, как бурьян пробивается сквозь бетон. Я чувствовал, как природа медленно, но верно отвоёвывает своё.

Я видел мир глазами старого рассказчика, чьи истории больше никто не слушает. Это мир, где прошлое переплетается с настоящим, где реальность кажется менее яркой, чем вымысел.

Я слышал обрывки разговоров прохожих, которые иногда останавливались у моего покосившегося забора. «Здесь когда-то было кино», «Помню, мы смотрели тут 'Звёздные войны'», «Надо бы всё это снести». Я — объект ностальгии для одних и лишний хлам для других.

Однажды, когда вечерние тени уже ложились на мой пустой экран, я стал свидетелем короткой, но яркой сцены. Молодая пара, видимо, ища уединения, забрела на мою заброшенную территорию. Они стояли на том месте, где раньше был первый ряд кресел.
 — Девушка, а можно с Вами познакомиться? — донёсся до меня голос парня, странно контрастирующий с тишиной моих развалин. Он звучал так, будто он обращался не к человеку, а к тени.
Мой заросший экран, казалось, вздрогнул. Воздух вокруг меня сгустился от внезапного напряжения. — Ты что? Никогда! Руку из-под юбки убери! Ааааааа? — крик девушки, полный ужаса и ярости, пронзил тишину, отразившись от моих старых, полуразрушенных стен.

Этот крик был настоящей драмой, разыгравшейся прямо на моей «сцене». Он был так реален, так пронзителен, что заглушил все шелесты и шорохи. Я, заброшенный кинотеатр, почувствовал себя снова в деле — свидетелем, пусть и немого, настоящей человеческой истории, которая, в отличие от тех, что я показывал, не имела сценария и могла закончиться трагедией.

Парень, который приставал, отшатнулся. Девушка убежала, её спутник бросился за ней. А я остался стоять, пропитанный этим криком, этой болью. Мой пустой экран, который видел столько вымышленных страданий, теперь отражал реальное.

И я понял, что даже в самом глубоком забвении, даже когда мир вокруг кажется пустым и безжизненным, всегда есть место для человеческой драмы, для настоящих эмоций. Мой мир — это не только прошлое, но и настоящее, и, возможно, будущее. И я буду стоять здесь, пока не рухнет последняя стена, храня память о былой магии и наблюдая за новыми, пусть и не всегда счастливыми, историями.

Я — заброшенный уличный кинотеатр. И меня все еще смотрят. — Девушка, а можно с Вами познакомиться? — переспросил молодой человек. — А ты лучше сходи в кино, хороший фильм посмотри! — засмеялась девушка.
И молодой человек пригласил девушку в кино, у него были планы засунуть ей руку под юбку.