Вот она, суббота — тихая инакость,
Когда будильник не дерзит на столе.
За окном ноябрь, туманная пакость,
Целует стекла в сонном хмеле.

А в комнате — иное измерение:
Воздух, пропахший гущею смол,
Горячей арабики благоволение,
Что в керамической кружке расцвел.

Я пью его медленно, почти лениво,
Склоняясь к пару влажным лицом.
Он обжигает… обжигает игриво,
Наполняя теплом и добром.

А за стеклом — деревья в золотом угаре,
Как будто солнце, пойманное в силок,
Рассыпало свой клад на мокром овражке,
На каждый сучок, на каждый листок.

И этот туман… Он не просто дымка серая,
Что прячет заречье, поля и мост.
Он — покрывало, завеса старая,
За которой скрывается чей-то пост.

Он скрывает мир, оставляя лишь нас двоих,
В этом шатре из одеял и теней.
Только мой взгляд, твой взгляд… и стих,
Что рождается меж нашими телами тесней.

Ты еще спишь, а я уже бодрствую чутко,
Рисую узор на твоей спине.
Этот ландшафт — сладкая наука,
Познанья в полуночном огне.

Контуры плеч, изгибы, впадины,
Под бархатом кожи — история племен.
Я читаю ее, как карту святыни,
Словно первооткрыватель, пьяный от волн.

Твои ресницы — трепетные веера,
Сны под ними колдуют свои миражи.
А мои пальцы — тихие виверны,
Что стерегут покой этой сторожки уже.

Но вот ты просыпаешься… не движешься,
Только зрачки темнеют глубже, чем ночь.
И губы приоткрываются, чтоб вышелся
Тот стон, что не хотел жечь и молоть.

Мы не спешим. У нас есть целая суббота,
Эта осень, эта комната, этот покой.
Мы растворяемся в этом позолоте,
Становимся частью осенней игры.

Кофе остыл… но какое нам дело?
У нас есть тепло, что пьяней и сильней.
Тело к телу… и все затерялось,
В скрипе кровати, в шепоте простыней.

За окном ветер листьями кружит,
Осыпает их золотым дождем.
А в нас весна наоборот случится,
Где лето прячет жар под замком.

Туман все плотнее… он хочет присниться,
Прильнуть к стеклу, заглянуть в наш альков.
Увидеть, как тени наши сливаются,
Как мы становимся древней из основ.

Как пахнет кожа, смешавшая запахи:
Кофе, дождя, апельсина и спец…
Этот аромат — наш общий запах,
Что гудит в висках, словно набат сердец.

Суббота медлит… растягивается,
Как карамель на губах у огня.
Она длится, длится, не кончается,
Зачарованная негой тебя и меня.

И кажется, весь мир замер в ожидании,
В этом золотом, туманном плену.
И только пульс… стучит в основании горла,
Ведя обратный отсчет до весны.

Но нам до весны еще далеко, моя сладкая,
У нас есть осень, ее багрянец и тлен.
Есть эта кружка, что стала свидетельницей
Того, как в субботу рождается день.

Рождается медленно, лениво и влажно,
Сквозь сон, сквозь туман, сквозь объятий покров.
И эротика в нем — не страсть отважная,
А тихий плен из теплых оков.

Где каждое прикосновение — это слово,
А каждый вздох — это целый сонет.
И суббота пишет нас с тобою снова,
Пока за окном золотой листопад.