В лабиринте огней, где мерцанье жемчужно
Проливается в бездны безгласных мостов,
Ты — лишь тень, что скользит между теней ненужных,
Меж гранитом и сталью разорванных слов.
Небо спит, завернувшись в туманную пряжу,
Звезды — искры в золе расплавленной тьмы.
Тысячи окон, как раны, беззвучно кричат,
Но их голос — лишь эхо забытой зимы.
Ты идешь, и за шагом твоим — метрономы
Сумрачных улиц, где время струится свинцом.
Шёпот метро, словно призрак, целует ладони,
Увлекая в туннель, где не встретишь лицом.
Толпы — реки, их волны безлики и резки,
В каждой капле — обрывки чужих зеркал.
Смех, как колокол треснувший, бьётся о всплески
Фонарей, что в лужах, венок свой когда-то ковал
Ты в кольце небоскрёбов — гигантов без кожи,
Их стекла холодные грани — как крик.
Сердце бьётся, как птица в решётках дрожа,
Но её не спасут ни рассветы, ни лики.
Одиночество — шёпот на бледном перроне,
Где мелькают, как вздохи, огни поездов.
В перезвонах стеклянных, в дрожащем и звоне —
Отражений былых позлащённый покров.
Город-призрак, где каждый — и путник, и пленник,
Где любовь — это вспышка незримых свечей.
Ты стоишь под дождём, что струит сферы сенника,
И твой плач растворяет в молчанье лучей.