ВОЗВРАЩЕНИЕ (Из книги «ЕУ»)
Океан подобрался ко мне вплотную.
Он окружал мое сердце со всех сторон, а все остальное исчезло. Все, что минуту назад я считал самым главным в жизни,
к чему стремился изо дня в день, ломая все на своем пути, в том числе, и самое себя. И теперь все исчезло,
превратившись в бледную дымку, тающую на глазах.
А мое сердце, распустившись в небольшую лодочку, тихо промолвило:
— Не бойся, Хозяин!
Я пронесу тебя сквозь эту воду,
я донесу тебя до земли…
Солнце трижды вставало и падало, пока среди бушующих волн я не увидел полоску земли, и понял, что это — Спасение. Чувства огромной любви и раскаяния пронзили меня насквозь,
и я больше не мог молчать. Упав на днище своего безмолвно плывущего сердца, я начал сыпать безумным голосом:
— Прости меня, сердце! За то, что все эти годы, я предавал тебя, не колеблясь… Терзал, убивал, глумился… В угоду сверкающим погремушкам, к которым стремился изо дня в день, ломая все на своем пути, в том числе, и самое себя, заставляя тебя выживать под этим жестоким прессом. Прости…
Я говорил, говорил, говорил, пока не очнулся от глухого удара о землю и не обнаружил себя на суше. А мое сердце, свернув лепестки, снова превратилось в сердце, мгновенно исчезнув во мне.
Оглянувшись, я увидел мир.
Птицы фламинго перелетали с ветки на ветку, невиданные плоды золотыми шарами свисали с высоких деревьев,
а вдоль желтого берега тянулись удивительно милые хижины,
наполненные людьми.
Спасенный, я вдруг подумал с обидой и горечью, что, подарив мне жизнь, мое сердце все время молчало, когда я обращался к нему с молитвой.
«Почему?» — повторил я грустно,
и в этот момент, раздвинув тугие ветви,
из леса напротив показалась женщина.
Ее крутые бедра, обтянутые красной повязкой, ее торчащие к верху соски, ее длинные смуглые ноги…
Все встало на свои места, и я понял с проклятой ясностью, что мое сердце намного мудрее меня, ибо знало всю ценность роняемых мною слов…
Что, едва я буду спасен, все вернется на круги своя. И что опять погремушки, сверкающие мишурой, заполонят мою жизнь до последней капли.
И я непременно забуду о главном, что бьется в моей груди.
И я забыл.