Монахини платье к лицу, но я — не сестра
тебе, разделившему нас пополам клинком.
Ни Павла не чту, ни Андрея, и ни Петра…
Апостолы сами собой, и с одним крылом.

Я пью мукузани, как воду, в греховный пир.
Ну сколько там тех, не любивших тебя, как я?
Нас встретил объятьями Воланд, заполнив мир
безумствами танцев вокруг своего огня.

А боженька спит. Видит сто двадцать пятый сон,
закутавшись в облако. Дедушке не до нас.
И темное что-то восходит на светлый трон,
и красится известью белой иконостас.
… показать весь текст …

По ночам, когда мир погружается в зыбь
недосмотренных снов, переспелых желаний —
так тревожно кричит за околицей выпь,
призывая с собою для вечных скитаний.

Лес слепых ожиданий — подобен тюрьме:
всё идёшь и идёшь то песком, то болотом,
то под солнцем, то тенью, скользящей во тьме…
С вечной пыткою поиска: кто же ты? кто ты?

Мы не знаем себя… Сокращаются дни,
отражаются в снах, измельчаясь до пыли.
Часто глупости память наивно хранит,
забывая недавнее — кем же мы были?
… показать весь текст …

Не поверите: сердце, заполненный хламом ломбард.
Разобрать всё по полкам не хватит оставшихся сил.
Даже песни принёс незадачливый спившийся бард.
Правда, платы ответной за опусы не попросил.

Сотни временем стёртых и кем-то забытых, колец…
Обручальные точно не стоит назад выкупать.
Два десятка разбитых в осколки наивных сердец
За копейки сданы… Будет кто-то без них выживать.

Запылилась коробка из старых, как мир, новостей.
Есть флаконы винтажные — кошки наплакали слёз.
Были принцы… Сдавали уставших от гонки коней,
А в придачу кормёжку мешками… подгнивший овёс…
… показать весь текст …