Еще раз про любовь
У меня есть приятельница Ксюша.
Она очень хороший бухгалтер.
И еще она очень красивая: худощавая фигура, длинные ноги, длинные пальцы в затейливых перстнях, длинные летящие белокурые волосы, небрежно закрывающие левую половину лица вместе с глазом в бежевых тенях. Ну прямо модель с обложки.
И характер у нее хороший: веселый, легкий. И мужчинам она нравится. И подругам своим она всегда готова помочь. Причем помочь серьезным участием, а не только утешениями по телефону. В общем, Ксюха моя, как вы поняли, надежный, порядочный и интересный человек.
И жизнь у нее интересная.
С мужем Виталиком она живет в законном браке и в малогабаритной двушке вот уже 16 лет.
Детей у них нет, потому как супруг наследников не хотел и не хочет.
В начале семейной жизни жена ходила на аборты, как на службу — к восьми утра в районную больницу, а потом, на радость мужу, беременностей больше не случалось.
«Ну что теперь делать, — виновато улыбаясь, разводила руками красивая Ксюша, — ну ты же видишь, характер у него такой своеобразный, немножко эгоистичный, немножко сложный. А вообще он хороший!» «А ты возьми и роди,» — советовали ей одно время провожающие ее в больницу подруги и мама (бедная мама, она жила с дочерью, другого варианта не было и ей приходилось терпеть подвиги своеобразного зятя). «Да вы что, — пугалась и бледнела Ксюша, — да разве ж это честно…»
* * *
Что тут можно добавить?
На сегодняшний день немножко сложный и эгоистичный Виталик вот уже 4 года нигде не работает (нет смысла: устраивается на два дня, скандалит с начальством или дерется с сослуживцами, его тут же, тепленького, увольняют), дни напролет пьет горькую, тоскует от безделья, а когда становится совсем невмоготу, гоняет жену по квартире, лупит руками, ногами и кухонной утварью и кричит, что удавил бы «эту тварь», если б не боялся тюрьмы.
Кончается это все всегда примерно одинаково. Муж, опустошив Ксюхин кошелек, с проклятьями и рычанием, плюясь и матерясь, исчезает в неизвестном направлении на неделю-другую. Ксюша все это время рыдает, заламывая руки, не может работать (чем совершенно выводит из себя начальницу). А затем, понятное дело, муж возвращается, счастливая Ксюша переводит дух и все повторяется по привычному накатанному сценарию.
* * *
Вопрос «зачем ты, дура, с ним живешь?» не всегда остается риторическим. Вариантов ответов обычно немного: «я его люблю», «он без меня не выживет» и третий вариант, самый смешной — «мне с ним хорошо». Мы то ругаем Ксюшу, то посмеиваемся над ней, а Ксюша продолжает жить с Виталиком от битвы к битве. Кстати, Ксюша никогда никого не просит о помощи, никому никогда не жалуется на мужа, и только постоянно разбитые губы и разноцветные синяки выдают ее семейные секреты.
* * *
Но сегодня она позвонила мне днем и чужим голосом (я даже ее не узнала) сообщила, что «влипла по самое не могу» и нам нужно встретиться.
Она приехала, позвонила в дверь, вошла. Я зажгла свет: ксюхину переносицу пересекала малиновая кровавая подсохшая полоса, эффектная мелированная прядь тоже слиплась от крови, на шее и руках выше локтей — синяки от пальцев Виталика. Все как обычно.
«Он ушел от меня, «- глухо сказала Ксюша.
«Как неожиданно!» — усмехнулась я.
Ксюша затряслась в рыданиях: «Он сказал, что хочет развестись со мной. Я теперь не знаю, что мне делать и как дальше жить. Я боюсь. Он все равно убьет меня когда-нибудь.»
«Да что ты говоришь! — возмутилась я, уводя ее на кухню, — это не Виталик, это я тебя сама убью скоро! Что еще должен сделать твой благоверный, чтобы ты этого мерзавца вымела из своей жизни поганой метлой?! У тебя совесть есть?! Себя не жалеешь, маму свою пожалей, Бога побойся!»
«Слушай, — растерянно перебила меня Ксюша, — Жанка, слушай. Мне нелегко тебя просить, но я решилась. Помоги мне, Христом Богом прошу! Мне больше некого просить! Я знаю, ты поможешь!»
«Слава Богу, — забормотала я, наливая подруге водки с апельсиновым соком из пакета, — ну наконец-то. Умница моя. Адвоката я тебе дам самого лучшего, развод он организует быстро. Вопрос имущества у вас ведь не стоит? Ну вот. Он у тебя не прописан? Чудесно! Адвокат найдет способ заставить твоего Виталика испариться из твоей жизни навсегда. Фигу с маслом получит он получит от тебя. Не бойся его, Ксюха! Успокойся! У тебя вся жизнь впереди! Ты молодец!»
* * *
Ксюха поставила на стол пустой бокал и с удивлением посмотрела на меня.
«Жан, ты что? — Ксюша, перестав плакать, даже улыбнулась. — Я о другом хотела попросить.»
Она открыла сумочку, порылась в ней и протянула мне несколько купюр: «Вот, возьми… Только не перебивай и не ори, хорошо? Я тебе адрес дам, сейчас запишу… Это адрес моей дачи. Виталик там сейчас находится, соседка мне сказала, я ей дозвонилась. А на мои звонки он не отвечает. И общаться со мной не хочет. Я тебя вот о чем прошу… Никто не соглашается… И не согласится… А ты согласишься. Понимаешь, дача пустая, нетопленная, у Виталика денег нет ни копейки. Он голодный, понимаешь? Отвези ему деньги. Я тебя очень прошу.»
«А водки с закуской ему отвезти не надо?! — я даже задохнулась от возмущения, — ты вообще еще в уме или уже нет?»
«Отвези, Жан, — бубнила Ксюха монотонно, без скулежа, — Здесь немного, всего пять тысяч. Но ты ему скажи, что через неделю я ему еще привезу. Больше ему нельзя давать — сразу пропьет. Да, и вот еще что. Скажи, что я прошу у него прощения. Что я без него не могу. И не переживу развода. Попроси его вернуться!»
«Нет, — твердо сказала я, — я не повезу. Как говорит моя стихирская подруга Марина П, не повезу даже „рискуя быть обматеренной тобою“. Мне жалко тебя, но не повезу, Ксюш. Прости, если сможешь.»
* * *
Скоро год, как мы не общаемся с Ксюшей.
Думаю, что она никогда не сможет простить меня.
И правильно сделает.
Потому что подруг много, а Виталик один…