Из тихого, горького высокомерия отвергнутого всеми неудачника выросла опьяненная самоуверенность удачливого победителя.
Теперь он знал, что может нечто такое, чего другие не могут.

…Государство, которое он получил и границы которого в 1938 году расширил, не было чем-то, что он собирался укреплять и охранять, — это был трамплин для иного, куда более обширного рейха, уже не «германского», но «великогерманского»; в его мыслях и мечтах у этого рейха вообще не было географических границ — только постоянно продвигающаяся вперед «оборонительная линия», которая могла быть на Волге, могла быть на Урале, а могла достигнуть и Тихого океана.

… его власть даже в бункере рейхсканцелярии, до размеров которого сузились его владения, была абсолютна.