Цвел подсолнух, круглый, желторотый,
и глядел на запад, за светилом.
Бабушка крестила вертолеты,
Троеперстьем в воздухе крестила.
И они, летевшие за ленту,
голубую реку, реку Лету,
растворяясь на исходе лета
над березами и бересклетом,
словно становились чуть отважней,
словно бы чуть-чуть неуязвимей.
И парили коршуны над пашней,
и полет все длился стрекозиный.
Смерть ходила рядом, недалёко,
Обжигала порохом и жаром.
А она — за ленту вертолеты
провожала, снова провожала.