Манюня листала ленту новостей, когда ей на глаза попалась статья о том, как не надо ходить в магазин. Вернее, не то, чтоб совсем не ходить, а о том, что голодной и с фантазиями в голове, да ещё на шпильках, уж точно ходить не следует. Ну, если только потом вы не хотите изучать мир и природу, ловя звёздочки в глазах, и общаясь с месяцем.
Прочитала она, рассмеялась и… вспомнила себя любимую. Свои курьёзы. А было их с ней предостаточно, и было это так.

Что касается Питерской «зимы», то это всегда отдельная тема. И вот, в один из таких «зимних по — Питерски» дней бежала Манюнечка на работу. Вернее, не-то что бы уж бежала, а так, быстро шла. Ну и не то чтобы уж совсем быстро, но так, активной походкой. А сама — пальтишко, полусапожки на каблуках, этак сантиметров тринадцать, сумочка, да и времени достаточно. На календаре конец декабря и, как полагается — оттепель…

Выбежала Манюнечка из-под арки своего дома… До трамвайной остановки не более пятидесяти метров, а впереди…
Ровная гладь воды покрывает всю поверхность газона по которому наискосок протоптана дорожка. Море воды, а под водой — лёд.
Бежит она, пытается со льдом сцепление наладить, да не тут-то было.

Сильный боковой ветер внезапным порывом разворачивает её, словно самолёт при посадке, и толкает в спину. Атас!
На льду, покрытом водо, да ещё стоя на высоких каблуках сопротивление почти нулевое, и Манюня, словно ледокол «Красин» гордо рассекала водную гладь, оставляя за собой эдакий клинообразный след, свойственный кораблям. Когда-то в детстве она прочитала, что по этому следу во время войны опытные командиры находили корабли противника, ибо след распространяется очень далеко.

И вот, мчится Маня на всех парусах: ноги на полусогнутых, чтобы держать равновесие; руки с сумочкой вперёд; взгляд, как у орла, ищет куда бы причалить… И вдруг!
Впереди, прямо по курсу приличная куча биологической массы собачьего производства!

Мигом сообразив, что остановиться ей уж точно не судьба, и она пришвартуется именно в неё, Манюнечка приседает ещё ниже и плавно ложится на поверхность льда, тормозя всем пузом и прикрывшись сумочкой.
В общем, не доехала она до «финиша» с половину метра не более…
Лежит, ржёт, и встать не может — скользко…

Глядь, а тут ещё один «ледокол» на всех парах мчит, но, на сей раз прямо к ней на помощь. Так что спасали её уже почти, как Челюскинцев.
Мужчина, скользящей походкой подплыл к ней на таких же полусогнутых и наклонился, протянув руку.
Ура!
Биомасса разочаровано осталась поджидать очередную жертву, а Манюня, с победным видом, пошла… домой переодеваться.
На работу она приехала только к обеду.
*****
А в следующий раз на остановку общественного транспорта Манюня шла уже по асфальту.
Кольцо автобусное позади, остановка впереди. Идёт — оглядывается. И что?

Оборачивается она, чтобы определить далеко ли ещё до остановки, а прямо перед ней столб светофорный. Стоит себе такая железяка наклонно и ухмыляется.
Ну, Манюнечка и не промазала — аккуратно этак скулой к нему с любовью и приложилась. Столб аж загудел от восторга. Старый был, металлический, а туда же… Почувствовал молодую кожу и давай радоваться! А ножка у столба тонкая такая, того и гляди сломается…

Очухалась Манюня — глядь, а народу на остановке стоит человек десять. Молчат, не знают, что делать. Вроде бы смеяться надо, а не удобно — девчонке ж больно, да и вообще, не принято было в то время просто так над людьми смеяться.

А тут бабулечка — Божий одуванчик, чтоб ей, сердобольной сто раз перекувыркнуться:

— На, доченька, пятячочек приложи, — и протягивает ей медный пятак… Помните такие?
Ну, всё… Всех как прорвало! Кто что начал предлагать! А один мужчина, за зрелищность, вообще предложил всем скинуться!

Другой же — гад, ржёт и говорит:
— Девушка, Вы столб свернули, — и тычет пальцем в светофор. А тот под наклоном стоит, ну точно, будто она его своротила.
Вот так…
Зато в автобусе ехала бесплатно — пассажиры ржали! А бабулечка этот пятачок от греха подальше в кассу бросила и билетик ей протянула. Тут и Манюнечка рассмеялась: — Гонорар, — говорит, — заработала!
*****
Ох! Ну, а в третий раз труба уже водосточная пострадала. Это они с подружкой из Мариинского театра возвращались.
Лето. Белые ночи. Только посмотрели восхитительную оперу Травиата.
Идут- глаза закрыли… Под впечатлением значит… Музыка в голове! И тут! Искры из глаз, хоть пожарных вызывай и гул такой, будто ведро на голову надели… Подружка аж сикнула от неожиданности — так она не смеялась, а ржала…

Про оперу, естественно, забыли сразу. Подружка же всю дорогу переживала, чтобы они поскорее домой приехали, пока Манюнечка ещё что-нибудь не разворотила…
Так что, как вспомнит Манюня сколько всего было — так вздрогнет.

Зато муж никогда на неё не обижается… А смысл? Жена головой стукнутая, в любой ситуации либо смеётся, либо улыбается, а следовательно, ну чем вам не Ангел? Вот то-то и оно — Ангелов беречь нужно…