Когда, сомнением томим,
Изнемогал он от страданья,
Все преклонилось перед ним.
Затихла ночь в благоговенье,
И слышал он: «Моих ветвей
Колючий терн — венцом мученья
Возложат на главе твоей;
Но терн короною зеленой
Чело святое обовьет —
В мир под страдальческой короной,
Как царь царей, господь войдет!»

И кипарис, над ним шумящий,
Ему шептал во тьме ночной:
«Благословен господь скорбящий, —
Велик и славен подвиг твой!
Я вознесу над всей вселенной
Мой тяжкий крест, и на кресте
Весь мир узрит тебя, смиренный,
В неизреченной красоте!»

Но снова он в тоске склонялся,
Но снова он скорбел душой —
И ветер ласковой струей
Его чела в тиши касался:
«О, подними свой грустный взор!
В час скорби, в темный час страданья
Прохлады свежее дыханье
Я принесу с долин и гор,
Я нежной лаской аромата
Твои мученья облегчу,
Я от востока до заката
Твои глаголы возвещу!»

1894.