И все же ты придешь на то же место
в той самой, непридуманной Одессе,
на желтый пляж, где на песке горячем
читали мы про дочку Спартака.
Среди акаций ты отыщешь две,
те, что держали старую палатку,
и землю ты потрогаешь руками,
и наши там почувствуешь следы.
Здесь мы бродили, ссорились, любили,
как будто что-то в жизни понимали,
и вспомнишь ты, как здорово нам было
и как могло быть просто хорошо.

В комментарии зарубежного издателя мемуаров Хрущева есть такие слова: «К сожалению, здесь, как и во всей книге (за исключением некоторых мест, где об этом сказано мимоходом), нет глубокого анализа тех качеств Сталина, которые позволяли ему твердо стоять на своем, аргументированно и со знанием дела вести переговоры с Черчиллем и Рузвельтом. Вероятно, лишь Молотов мог бы авторитетно рассказать об этом».
— Трудная история, — говорит Молотов, — но одно то, что Сталин заставил капиталистов Рузвельта…
… показать весь текст …

Помню, метель, снег валит, мы идём со Сталиным вдоль Манежа. Это ещё охраны не было. Сталин в шубе, валенках, ушанке. Никто его не узнаёт.
Вдруг какой-то нищий к нам прицепился: «Подайте, господа хорошие !»
Сталин полез в карман, достал десятку, дал ему и пошли дальше. А нищий нам вслед:
- У, буржуи проклятые!
Сталин потом смеялся:
- Вот и пойми наш народ! Мало даёшь — плохо, много — тоже плохо!