Она носит восемь простых колец, заплетает волосы в две косы. Разменяв всё золото на свинец, дарит вход в двухкомнатный свой дворец только праведным и босым. Ей вставать под утро совсем не в масть, в институте пары, в стакане — чай. Прижимает курткой крыла к плечам — аждаха ей вслед разевает пасть — «Ну, до вечера, не скучай». Каждый день — как новый виток планет.

Каждый день — пустой кольцевой трамвай, и в ладони греется семь монет — «осторожно, двери…», «прошу билет».
Остановка.
Пора.
Вставай.
В круговерти лекций, зачётов, встреч выпивай до края людское «быть» — кто удержит щит, кто уронит меч. Собираешь горе с усталых плеч, как в ладонь белену и сныть — будет время, смоешь с горячих рук.

У неё на джинсах опять дыра, но заштопать как-то всё недосуг. Она слышит города мерный стук, пронизающий рокот трасс. На закат — садится у серых стен, выпрямляет спину, берёт свирель. У неё работа — плести рефрен, соблюдая циклы времён и сцен — вот, пора выпевать апрель.

Возвращаясь к ночи к себе, домой, — под сырую крышу, седьмой этаж — она вновь бывает горда собой. Мировой машины опасен сбой, для того и потребен страж. Чтобы ровно вился судеб венец, чтобы день не укрыла мгла. Хорошо бы к чаю найти чабрец.
Она носит восемь стальных колец,

золотое — вокруг чела.