Мифология Булгакова: что правда, а что нет
Проверка на прочность легенд о завещании, самоубийстве, надгробии Булгакова, а также о Сталине и котиках

Булгаков и котики

Часто думают, что Булгаков был кошатником, и, на первый взгляд, этому множество подтверждений. Самый знаменитый персонаж свиты Воланда — кот Бегемот — одновременно и автор самых известных афоризмов («Не шалю, никого не трогаю», «Кот — древнее и неприкосновенное животное», «Разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!»). Вторая жена Булгакова Любовь Белозерская вспоминала, что прототипом Бегемота стал серый котёнок Флюшка, украденный с их форточки неизвестным злодеем. В квартире Булгакова на Большой Пироговской кроме Флюшки жили ещё кошки — Булгаков иногда сочинял за них записки жене. Например, когда ее долго не было дома:

«Токуйю маму
Выбрассит вяму
Уважающийся Кот

P. S. Паппа Лег
спат его
Ря»

В действительности отношения Булгакова с домашними животными были сложнее. В детстве и юности у него дома в Киеве не держали ни кошек, ни собак. Они появились только в середине 1920-х, когда писатель женился на Белозерской. Она вспоминала позднее:

«Кошку Муку Михаил Афанасьевич на руки никогда не брал — был слишком брезглив, но на свой письменный стол допускал, подкладывая под неё бумажку».

Гораздо дружелюбнее Булгаков был со щенком Бутоном, принесённым как-то с улицы и ставшим всеобщим любимцем. На двери квартиры Булгаковых одно время даже висела карточка «Бутон Булгаков. Звонить два раза», но она вызвала недоумение у фининспектора, и её сняли.

И в прозе Булгакова самые пронзительные моменты связаны именно с собаками. Сразу вспоминаются, конечно, «милейший пёс» Шарик из «Собачьего сердца», превращенный в «такую мразь, что волосы дыбом встают», то есть в человека с навсегда врезающимся в память «вчера котов душили, душили», и преданная остроухая собака Понтия Пилата Банга, разделившая с хозяином двенадцать тысяч лун одиночества в горах («кто любит, должен разделять участь того, кого он любит»).

Менее известен пёс Жак из фантастической пьесы Булгакова «Адам и Ева» — его хозяин изобрёл средство против смертоносного газа, но не успел спасти верную собаку, когда весь Ленинград погиб от внезапной атаки:

«Е ф р о с и м о в. … Жак освещает мою жизнь… (Пауза.) Жак — это моя собака. Вижу, идут четверо, несут щенка и смеются. Оказывается — вешать. И я им заплатил двенадцать рублей, чтобы они не вешали его. Теперь он взрослый, и я никогда не расстаюсь с ним».

Настоящим другом в художественном мире Булгакова оказывается именно собака.

Булгаков и морфий

Один из наиболее мощных мифов о Булгакове — это миф о писателе-морфинисте, сочинившем свои самые сильные вещи в изменённом состоянии сознания. Часто поклонники писателя именно этим объясняют дьявольскую силу булгаковского романа и его мистическое визионерство. Этот миф, как и многие другие, имеет реальную основу, но причудливым образом искажённую и заново рассказанную.

Впервые эта тема зазвучала в 1927 году с публикацией повести «Морфий» в журнале «Медицинский работник». Повесть примыкает к циклу во многом автобиографических рассказов «Записки юного врача» — в них Булгаков описывает свою работу врачом в селе Никольском Сычевского уезда (Смоленская губерния) в 1916—1917 годах. Именно там он случайно инфицировался дифтеритом, был вынужден ввести себе антидифтеритную сыворотку — и потом морфий, чтобы избавиться от мучительных болей.

Привыкание произошло быстро и незаметно. Булгаков безуспешно пытался справиться с зависимостью и, видимо, тайно от родных ездил в московскую клинику для лечения или консультации, но безрезультатно. Самым тяжёлым временем для него стала ранняя весна 1918 года, когда писатель вернулся домой в Киев. Потрясение от революции и болезни совпало с Гражданской войной и её ужасами, насильственной мобилизацией, — все эти впечатления тщательно описаны и проанализированы в повести «Морфий».

Однако почти чудом Булгакову удалось вылечиться от морфинизма — осенью 1921 года он приехал в Москву уже здоровым человеком. Так что здесь можно сказать точно: Булгаков под кайфом ничего не писал. Это самый настоящий миф.

Булгаков и самоубийство

Ещё один миф о Булгакове связан со смертоносным оружием. В своих мемуарах литературовед Владимир Лакшин приводит рассказ третьей жены Булгакова Елены Сергеевны о том, как Булгаков в самое тяжёлое время, когда он практически был объявлен вне закона, собирался стреляться, а потом передумал и в знак судьбоносных перемен выбросил револьвер в пруд:

«В 1929 году, „лишённый огня и воды“, Булгаков готов был наняться рабочим, дворником — его никуда не брали. После разговора по телефону со Сталиным, когда ему была обещана работа в Художественном театре, он бросил револьвер в пруд. Кажется, в пруд у Новодевичьего монастыря».

У нас нет других прямых свидетельств об этом случае. Достоверно известно лишь одно: револьвер (или браунинг) был важным мотивом в жизни Булгакова и постоянно повторяющейся деталью в его произведениях.

У самого Булгакова был, по-видимому, браунинг ещё со времён Гражданской войны: его упоминает его первая жена Татьяна Лаппа, описывая их киевскую жизнь в 1918 году. Именно браунинг фигурирует в рассказе «Вьюга», главный герой которого, молодой врач, заблудившись в метель, отстреливается от стаи волков. В другом произведении, «Я убил», врач Яшвин рассказывает, как он из браунинга застрелил жестокого полковника, истязавшего людей.

Оружие у Булгакова тесно связано и с темой самоубийства. Из браунинга застрелился доктор Поляков в повести «Морфий»; о самоубийстве размышляет (и крадет браунинг у друга) главный герой и альтер эго автора писатель Максудов в романе «Записки покойника»; Воланд в одной из редакций романа «Мастер и Маргарита» даёт поэту револьвер.

Сам Булгаков в юности стал единственным свидетелем самоубийства школьного товарища, с которым он сидел за одной партой. Эта смерть потрясла Булгакова-врача. Татьяна Лаппа вспоминала позднее:

«Когда Михаил вошёл, тот лежал в постели — видимо, раздетый. Михаил хотел закурить. Борис сказал:
— Ну, папиросы можешь взять у меня в шинели.
Михаил полез в карманы шинели, стал искать и со словами „Только тепейка (так называли они на гимназическом, видимо, ещё жаргоне копейку) одна осталась“ повернулся к Борису. В этот момент раздался выстрел».

В феврале 1940 года смертельно больной писатель спрашивал жену Елену Сергеевну: «Ты можешь достать у Евгения револьвер?»

Мысль о самоубийстве впервые появилась у Булгакова в 1930 году: доведённый до отчаяния, фактически погибающий («мой корабль тонет») писатель написал знаменитое письмо правительству СССР. В очень откровенном и подробном письме Булгаков объяснял полную свою невозможность быть писателем в СССР, пророчил собственную скорую гибель и просил отпустить его за границу. Письмо было адресовано в том числе Сталину, Молотову, Кагановичу, Калинину и Ягоде. В дни, когда писатель напряжённо ждал ответа и решения своей участи, пришло известие о самоубийстве Владимира Маяковского. 18 апреля в квартире Булгакова раздался телефонный звонок, и уже на следующий день Булгакова приняли на работу во МХАТ ассистентом-режиссёром.

Возможно, в действительности Булгаков не выбрасывал револьвер в пруд после решающего звонка. Мы даже не знаем точно, приехал ли он в Москву с браунингом, или оружие кануло в Лету вместе с окончившейся Гражданской войной и приключениями Булгакова на Кавказе.

Несомненно одно: весной 1930 года Булгаков был готов к смерти, и самоубийство виделось ему почти единственным выходом из невыносимого положения.

Булгаков и Сталин

Когда заходит речь о взаимоотношениях Булгакова и Сталина, первое, что приходит в голову, о чем говорят или спрашивают, — это «общеизвестный факт», что Сталин очень любил «Дни Турбиных» и смотрел спектакль во МХАТе 15 раз. Иногда появляются формулировки «более 15 раз», «более 16» и даже «более 20 раз»! Об этом (почти всегда вскользь и в скобках) упоминают булгаковеды, специалисты по театру и литературные критики. Автор книги о Булгакове и театре Анатолий Смелянский замечает: «Один из самых внимательных зрителей „Турбиных“ (он смотрел спектакль не менее пятнадцати раз), Сталин…»

Об этом же как о само собой разумеющейся и всем известной вещи пишет Владимир Лакшин, предваряя небольшой заметкой сборник воспоминаний о Булгакове: «Известно, что Сталин, судя по протоколам спектаклей МХАТа, смотрел „Дни Турбиных“ не менее 15 раз». Это, кажется, единственный раз, когда вместе с упоминанием этих цифр появилась туманная ссылка на загадочные протоколы МХАТа.

По-видимому, этот миф уходит корнями в 1969 год, когда появилась статья Виктора Петелина о Булгакове «М. А. Булгаков и „Дни Турбиных“» («Огонек», 1969, том XI), в которой сообщались именно эти сведения о 15 посещениях Сталиным спектакля «Дни Турбиных».

В коллекции Музея Булгакова хранится статья о Булгакове, в которой рядом со ссылкой на статью Петелина ясным почерком второй жены Булгакова Любови Евгеньевны Белозерской твердо выведено: «Это липа!»

Возможно, когда-нибудь таинственные протоколы спектаклей МХАТ отыщутся в архиве театра, но пока мы можем лишь повторить вслед за Любовью Белозерской: «Это липа».

Булгаков и Гоголь

Булгаков любил Гоголя и был знатоком его произведений. Гоголевские интонации слышны в рассказах и повестях Булгакова, в его письмах друзьям и домашних семейных шутках. В 1922 году Булгаков напечатал фельетон «Похождения Чичикова» о том, как оборотистый помещик объявился и широко развернулся в нэповской Москве. Писатель любил читать этот рассказ на своих литературных вечерах. В начале 1930-х годов Булгаков написал для МХАТа инсценировку «Мёртвых душ», сочинял киносценарий по «Мёртвым душам». Третья жена Булгакова Елена Сергеевна уже в 1930-е годы дала ему прозвище Капитан Копейкин, а друг Булгакова, художник Петр Вильямс, уверял писателя, что тот пишет, как Гоголь.

На могиле писателя на Новодевичьем кладбище стоит надгробный камень — «Голгофа». По распространённому преданию, эта гранитная глыба стояла раньше на могиле Гоголя. С разными вариациями эта история повторяется в воспоминаниях критика Владимира Лакшина и актёра Григория Конского. Сейчас этот миф о мистической посмертной связи Гоголя и Булгакова стал широко известным фактом и практически общим местом.

Истоки этого мифа объясняются в письме Елены Cергеевны Булгаковой брату писателя Николаю:

«Я никак не могла найти того, что бы я хотела видеть на могиле Миши — достойного его. И вот однажды, когда я по обыкновению зашла в мастерскую при кладбище Новодевичьем, — я увидела глубоко запрятавшуюся в яме какую-то глыбу гранитную. Директор мастерской на мой вопрос объяснил, что это Голгофа с могилы Гоголя, снятая с могилы Гоголя, когда ему поставили новый памятник. По моей просьбе, при помощи экскаватора, подняли эту глыбу, подвезли к могиле Миши и водрузили. … Вы сами понимаете, как это подходит к Мишиной могиле — Голгофа с могилы его любимого писателя Гоголя».

Однако правда ли это, неизвестно. Рассказ директора мастерской — единственное свидетельство происхождения камня, да и то ненадёжное, никаких подтверждений этой легенде до сих пор не найдено. Возможно, на могиле Булгакова действительно стоит камень с могилы Гоголя — а возможно, это обычный гранит, превратившийся со временем в мощный культурный символ.

Булгаков и трамвай

Как известно, действие «Мастера и Маргариты» начинается на Патриарших прудах. Сцена с трамваем, головой Берлиоза и Аннушкиным маслом едва ли не самая известная в романе — её знают даже те, кто никогда не читал «Мастера и Маргариту». Ходил ли на Патриках трамвай? Конечно, ходил, уверенно отвечают читатели.

В действительности всё обстоит, как обычно, немного сложнее. Булгаков почти всегда точен в городских деталях (исключение составляют лишь несколько адресов) — в романе с лёгкостью узнается Москва 1930-х годов. Тем удивительнее, что о трамвае на Малой Бронной не известно почти ничего. То есть известно, что трамвайных путей сейчас там нет, а дальше начинаются версии и догадки. С одной стороны, на московских картах тех лет трамвайные пути на Патриарших не обозначены. Первая жена Булгакова, жившая с ним на Большой Садовой, утверждает, что никаких трамваев на Малой Бронной отродясь не бывало. Значит, Булгаков придумал этот трамвай?

С другой стороны, булгаковед Борис Мягков разыскал газетную заметку 1929 года, в которой сообщалось о скором появлении трамвайной линии на Малой Бронной и Спиридоновке. Значит, не придумал? Но была ли построена эта линия — неизвестно.

И тогда появилась третья версия: трамвай ходил, Булгаков всё правильно написал, но это была грузовая линия, поэтому на картах её не обозначали. В пользу этой версии, как кажется, говорит фотография с раскопок на Малой Бронной, на которой отчетливо видны старые рельсы, но достоверность этой фотографии тоже вызывает вопросы.

Тем не менее трамвай стал одним из устойчивых московских мифов — на Чистых прудах трамвай маршрута «А» начали называть «Аннушка», и это еще больше запутало дело. Если Берлиоза убили на Патриарших, почему «Аннушка» на Чистых? Или это были Чистые пруды? А где тогда сами пруды?

Простая, казалось бы, история в действительности оказывается загадочной и неясной. Сейчас можно сказать лишь одно: никаких достоверных свидетельств существования трамвайных линий, описанных Булгаковым, пока не обнаружено. Скорее всего, трамвайные пути были придуманы для чрезвычайно эффектной сцены на любимых писателем Патриарших.

Булгаков: человек и пароход

Все перечисленные мифы объединяет одно обстоятельство — так или иначе они имеют под собой хотя и зыбкое, но всё же реальное основание. Одновременно с такими мифами существуют истории, появление которых совершенно не поддается никакому логическому объяснению. Точнее их было бы называть уже даже не мифами, а полноценными мистификациями.

Один из таких невероятно популярных сюжетов называется «Тайное завещание Мастера» (иногда «Неизвестное завещание Булгакова»). Якобы Булгаков завещал половину своих гонораров за роман «Мастера и Маргарита» (когда его напечатают) тому, кто первым после публикации романа придет на его могилу и возложит цветы. Журналист Владимир Невельский первым пришёл на могилу Булгакова и повстречал одиноко стоящую у могилы женщину — вдову писателя Елену Сергеевну. Она настойчиво попросила у него адрес и телефон, а спустя несколько дней прислала большой денежный перевод. (Никто из поклонников этой истории не задался вопросом, что делала на кладбище Елена Сергеевна и сколько месяцев ей пришлось стоять неподалеку от могилы, ожидая первого почитателя с цветами.) На полученные таким удивительным образом деньги Владимир Невельский купил катер и назвал его «Михаил Булгаков»

. Катер, к удовольствию петербургских зевак, ежедневно доставлял журналиста из Лисьего Носа на работу — редакцию на набережной реки Фонтанки.

Как часто бывает в таких случаях, детали трогательного повествования варьируются: годом встречи с Еленой Сергеевной на кладбище называется то 1969-й, то 1968-й (роман печатался в журнале «Москва» в ноябре 1966-го и январе 1967-го); вдова писателя то звонит в Ленинград по телефону, чтобы рассказать Невельскому о завещании, то присылает письмо; часто в истории фигурируют три белые хризантемы и даже букетик мимозы из романа.

Как и положено легенде, часть её посвящена обстоятельному рассказу о том, как было утрачено главное сокровище и почему не сохранились доказательства. Катер Булгакова якобы со временем износился — «обветшалый корпус» сожгли мальчишки, а бережно сохранённый журналистом фрагмент борта с буквами в итоге потерялся. В архиве Елены Сергеевны не сохранилась посланная ей фотография легендарного катера, как, впрочем, не найдены и следы переписки героев этой истории. Стоит ли говорить, что сама вдова Булгакова нигде и никогда не упоминала этот мелодраматический сюжет.

Совсем недавно дочь уже покойного Владимира Невельского рассказала, что это действительно была мистификация — всю историю от начала и до конца придумали и пустили в народ её отец с приятелем. Тем не менее легенда пережила своих создателей и до сих пор согревает сердца многих поклонников Михаила Булгакова.

Составила Мария Котова
Историк литературы. Кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник, руководитель научного отдела Государственного музея М. А. Булгакова.