Кот Василий был рыж и тощ.
Ухо подранное — не трожь.
Через розовый нос — два шрама.
Боевит весьма, криворож,
Тощий — максимум два килограмма.
Из блокадного Ленинграда,
Из мороза, зимы и ада
Вышел напрямик к батарее.
И немножечко дал погладить
По линялой и тощей шее.
— Ну, — сказал капитан, — оставим.
Кот потерся носом шершавым
И пошел добывать мыша.
Над зениткой закат кровавый
Бил молчанием по ушам.
Говорили потом, что кот
Ухом, дескать, куда ведет —
То оттуда и жди беды:
Будет вражеский самолет,
Приносящий огонь и дым.
И поставили на учет:
В батарее есть, значит, кот,
Слышит издали самолеты.
Он с солдатами здесь живет,
Ест мышей, не требует льготы.
Если кот — то всегда уют.
Ухом водит — врага собьют,
Слушай, брат, рядового Ваську.
А потом наступил салют
По-над городом над январским.
Говорил потом капитан,
Как бывал немножечко пьян:
«Я его бы себе оставил.
Он был лучший наш талисман,
Существующий против правил.
Но ушел он от нас сквозь снег.
Шел так медленно — как во сне.
И как будто все выше, выше.
Словно в мире неправды нет.
Словно сверху нас кто-то слышит.
Мы смотрели, раззявив рот.
Он исчез, он ушел в полет,
В свет январский, в сумрачный, синий.
Да и был ли тот рыжий кот —
Батарейный слухач Василий»…
Это невыдуманная история. Вот что пишет "Ридус":
"Бытует также легенда о рыжем коте Ваське, который жил при одной из зенитных батарей под Ленинградом.
Васька умел заранее предсказывать не только очередной налет немецкой авиации, но и направление атаки.