Ах, какая погибла зима! Настоящие снежные вьюги,
Холода минус тридцать и лед, что сковал все озера вокруг.
И казалось, порою мороз бродит тенью по мерзлой округе
И сшибает сосульки с карнизов касанием призрачных рук.
И казалось, что в космосе нет равнозначенной силы,
И мы кутались в шубы, спасаясь от этого лютого зла.
Но зима заболела цингой, и в палате тихонько завыла,
А отплакавшись в сласть, на рассвете, вздохнув, померла.
Что нам делать теперь? В полумраке районной больницы
Бродят сироты- люди между стен и закрытых дверей наугад.
И втыкает в тела их холодные тонкие спицы,
Недоношенный мамкой весною, болезненный скрюченный март.
Зимний труп за окошком гниет разложившимся снегом,
Черный дворник сгребает совковой лопатой печаль и тоску.
Но весна колесом от несмазанной старой телеги
Через пробки не может вкатится по МКАДу в старуху Москву.
Распласталась страна, без царя, без народа и герба,
И срипуче следы обновляют бескрайнюю белую новь.
Детвора во дворе и мохнатые веточки вербы
Оставляют надежду на веру и может быть даже любовь.