За вечерним полотном, за окном нужды давнишней
Ждут бесценные дары… и пирог любимый с вишней.
Так и маются в дали, до которой не дойти мне.
Где поскрипывает пол не забытые мотивы.
…
Полети туда во сне,
Золотясь луной безликой,
И не надо крыльев в цвет
Утомлённых жаром сливок.
И не надо ветра в грудь,
И не надо цепких взглядов.
Ни к чему всё это — будь
Одиночеством без ада.
…
— Не смотрите на меня, гордецы и сердобольцы —
Я не смерена в болях, не осмыслена до донца.
Я легка, как мотылёк, возрожденный звонным светом,
Я не спета до любви, безнадежно-безответной…
…
Подлети к окну, вглядись,
Улыбнись — совсем, как в детстве.
Не жила, как будто, жизнь,
Не тревожит, будто, сердце.
Там, за гранью «не смогла»,
Теребя листы-мгновенья,
Память строго берегла
Дар на черный день — последний.
— Мама, ты была права!
Ничего уже не сделать.