`
Галя еще раз проверила закрыты ли окна, спички спрятала и, присев у зеркала, говорила, отделяя слова от губ движениями помады:
— Светочка, мама пошла в парикмахерскую. Позвонит приятный мужской голос, скажешь: «Мама уже вышла». Это парикмахер… Позвонит противный женский голос, спросит: «А где Галина Петровна?»… Это с работы. Скажешь: «Она пошла в поликлинику… выписываться!»… Не перепутай. Ты девочка умненькая. Тебе шесть лет.
— Будет семь, — поправила Света.
— Будет семь. Помнишь, кому можно открывать дверь?
— Помню, — ответила Света, — Никому.

— Верно! А почему нельзя открывать, не забыла?
— Бабушка говорит: «По лестнице нехорошие бандиты с топорами ходят, прикидываются водопроводчиками, тетями, дядями, а сами непослушных девочек топят в ванне!»
Правильно?
— Правильно.
— А бабушка придет, ей открывать? — спросила Света, откручивая кукле ногу.
— Бабушка не придет, она на даче. Приедет завтра.
— А если сегодня?
— Я сказала: завтра!
— А если сегодня?
— Если сегодня, это уже не бабушка, а бандит! По домам ходит, деток ворует. Еще есть дурацкие вопросы?
— Нету вопросов! — ответила Света, внимательно глядя, куда мать прячет от нее французские духи.
— Вроде порядок, — Галя цепким взглядом таможенника ощупала отражение в зеркале, — Буду часа через два. Нет, через три!
— Так долго обстригать будут? Ты не слон!
— Не обстригать, а стричь. Это плохой мастер все делает тяп-ляп, а хороший мастер, — Галин голос потеплел, — настоящий мастер все делает хорошо, поэтому долго. Никому не открывать!
Мать чмокнула Свету и, хлопнув дверью, ушла. Света достала из тумбочки французские духи, полфлакона опрокинула на голову кукле, приговаривая:
— Вымоем Дашке голову и будем обстригать. Не волнуйтесь, настоящий мастер все делает так долго, пока вам не станет хорошо!
Тут раздался звонок в дверь. Света побежала в прихожую и звонко спросила: «Кто там?» Хриплый голос ответил:
— Открой! Это я — твоя бабушка!
— Здравствуй, бабуля! А зачем таким страшным голосом говоришь?
— Да, простыла, внученька! Уж и молоко с медом пила, а все хриплю! Открывай!
— Бабушка! Мама сказала: ты завтра приедешь! А сегодня еще сегодня!
— А я сегодня и приехала! Открой! Темно на лестнице и ноги сильно болят!
Света набросила на дверь цепочку.
— Бабушка, — задумчиво сказала она через дверь, — я открою, а ты — бандит?
— Какой еще бандит?! — бабушка закашлялась.
— Обыкновенный. Сама говорила. Прикинешься бабушкой и в ванне утопишь! Приезжай завтра, будешь бабушкой!
Старушка спустилась на ступеньку, заплакала: — Стыд-то какой! Во, дитё воспитали! Родной бабке через двери не верит! Бессовестная! Когда мать с отцом будут?
— Папа после работы, — донеслось из-за двери, — А мама пошла выписываться к парикмахеру.
— Куда? — бабушка вскочила, — Все Сереже расскажу! Вертихвостка! И ты вся в нее, вся! Вот возьму и умру тут!
— Бабуль! Бабуль! — пробивался из-за двери детский голосок, — Ты не умрешь! Мама сказала, ты сначала всех нас похоронишь!
— Это Галка про меня такое сказала? Змеюка! Все Сереже расскажу! Про всех парикмахеров! Еще неизвестно, от какого парикмахера дочь!
В это время по лестнице подымался мужчина в сапогах и спецовке. Разглядев в тусклом свете умирающей лампочки старушку в слезах, он остановился:
— Кого оплакиваем, бабуля?
Признаться постороннему, что тебя не пускает в дом собственная внучка, было так стыдно, что бабушка, проглотив слезу, соврала:
— Давление у меня пониженное сынок… Второй день с лестницы падаю.
— А мы в квартиру позвоним, валерьяночки хлопнешь! — весело сказал мужчина, нащупывая на двери звонок.
— Кто там? — спросила Света.
— Ребятенок, открой! Тут старуха концы отдает!
— Дядя! Там темно, вы потрогайте, — эта старуха, может, старый бандит!
— Мерзавка! — взвыла бабушка, — Перед людьми не позорь!
— А, так там внучка твоя оказалась? — сообразил мужчина. — Чья бы там внучка не была, а отпереть будь любезна! Слышь меня, стерва несовершеннолетняя!
— А при детях ругаться нельзя! — сказала Света, — Папа при мне никогда не ругается. Сначала уложит спать, дверь закроет и потом ругается с мамой! Понял, сын сукин?!
— Во дает! — одобрительно хмыкнул мужчина, — Перспективная девочка подрастает!
— А вы кто такой там? Один — бабушка, второй — дедушка, что ли?
— Я-то? Я дядя Коля-водопрово…
Бабушка, ладошкой зажав мужчине рот, зашипела:
— Не водопроводчик! Только не водопроводчик! Ей про водопроводчиков такого наговорили! Вы… почтальон!
Дядя Коля, пытаясь оторвать от себя бабушку, бранился шепотом:
— Чтоб вы сгорели! Почему водопроводчиками пугаете? У нас что, почтальон не может стать бандитом?
— Но я прошу вас! Скажите: почтальон, — она откроет!
Дядя Коля сплюнул в сердцах:
— Слышь ты там! Открой! Оказывается я почтальон!
— А голос как у водопроводчика!
— Бабусь, внучка воспитана не слабо! Граница на замке! Придется ломать дверь!
— Ломайте! — бабушка махнула рукой, — только аккуратно, как свою. Водопроводчик достал инструменты и, напевая романс: «Отвори потихоньку калитку…» начал выламывать дверь.
Удары кувалды гулко бухали на всю лестницу. Но, во-первых, соседи плохо знали друг друга в лицо. Во-вторых, на площадке был полумрак. А в третьих, как-то неловко спрашивать у незнакомого человека, в свою квартиру он ломится или в чужую?
Видя, как дверь начинает шататься, Света заплакала: — Мама! Мамочка! Меня утопят! — она дрожащей рукой задвинула засов старого замка, которым давно не пользовались, но с двери так и не сняли.
По лестнице, насвистывая, подымался Светин папа.
Увидев в полутьме сопящих у его двери, Сергей с ходу заехал водопроводчику в ухо.
— Сереженька, не бей! Это свои! — завопила бабушка и бросилась разнимать.
Мужчины метили друг в друга, но в темноте, в основном, все доставалось бабушке, как обычно и достается разнимающим.
Когда старушка была положена на обе лопатки, мужчины успокоились и начали приводить ее в чувство. Наконец все очухались, помирились и, потирая ушибленные места, уставились на дверь.
— Света, открой, деточка! — простонал Сергей, держась за скулу.
— Сейчас, папочка, — ответила Света, — А ты правда, мой папа?
— Другого папы у тебя пока что нет!
— А бабушка говорит, я от какого-то парикмахера получилась…
— От какого парикмахера?
— Сереженька! — бабушка в темноте выразительно посмотрела на сына, — ты его не знаешь! Я все расскажу, если попадем в квартиру!
В это время на площадке остановился пухлый мужчина. Переводя дух, он сказал: «Бог помощь! А что с дверью делаете?»
— Видите ли… — замялся Сергей, — сигнализацию ставим. Мало ли…
— Ага, — ухмыльнулся водопроводчик, — Можно вызвать на дом, а можете сами дверь в милицию отволочь. Установка дешевле обойдется!
— Понял! — пухлый стал быстро подниматься по лестнице.
Сергей тряханул дверь.
— Светочка, открой немедленно, гадина! У меня ключи, отопру, выпорю!
— Выпорешь, если отопрешь! — Света вздохнула, — Я на старый замок закрыла, от него ключей ни у кого нету. Даже у папы, если он это вы.
— Ну, что делать? — Сергей закурил. — Деньги мне надо забрать! Деньги! До двух держат цветной телевизор маленький за двести рублей!
— Как двести? Он четыреста стоит! — удивился дядя Коля.
— Да цельнотянутый! Прямо с завода!
— Что такое цельнотянутый? — спросила бабушка.
— Ворованный, утянутый, значит, — объяснил водопроводчик, — Цельнотянутый грех не взять, грех!
— А мой папа говорил: Воровать нехорошо! Значит, вы там одни бандиты собрались!
— Нехорошо родному отцу дверь не открывать! — крикнул дядя Коля,
— Дура старая!
В это время наверху что-то громыхнуло, охнуло и, ругаясь, покатилось вниз. Это были супруги Бирюковы из 57-й. Они волокли дубовую дверь. Тяжелая дверь неслась быстрей Бирюковых, била их о стены, перила, мотая из стороны в сторону.
— Что случилось? — успел крикнуть водопроводчик.
— Сказали: сегодня всем поставить сигнализацию! Завтра бандитов ждут…
— Сумасшедшие! — бабушка покачала головой, — Уже слух пустили с вашей легкой руки про сигнализацию! Сейчас все двери посрывают!
И, действительно, наверху что-то грохнуло. Потом еще раз грохнуло в другом месте. Люди рвали двери с петель.
— Света! — Сергей постучал в дверь кулаком. — Слушай внимательно! Мама сказала, чтобы ты никому не открывала дверь, и ты молодец, что слушаешься, дрянь! Но про то, что деньги просовывать под дверь нельзя, мать ничего не говорила, правда же? А, если человек, не заходя в дом, скажет, где у вас лежат деньги, значит, он тебе кто?
— Вор! — ответила Света.
— Идиотка! Он твой отец!
— Были бы моим папой, знали бы, что денег у нас нет! Папа все время кричит маме, «нету их, я не ворую!» Никак бандитом не может устроиться!
Сергей стукнулся головой в дверь.
— Светочка! У меня в копилке кое-что припрятано! Клянусь тебе, в ванной. За ведром. В мыльнице. Под мылом лежат деньги! Вынь, просунь бумажечки под дверь!
За дверью было тихо. Наконец, послышались Светины шажки.
— Бандиты, вы здесь?
— Здесь мы, здесь, доченька! Просовывай!
— Там нет мыльницы с деньгами, только папины носки. Сувать?
— Украли! — взвился Сергей, — В кои-то веки в доме появились деньги и сперли! Бандюги пронюхали! А может они там?! Дядя Коля, навались!
Мужчины прыгнули на дверь и вместе с ней рухнули в квартиру…
Вечером вся семья и дядя Коля ужинали, смотря новенький телевизор. Дверь уже поставили на место, с водопроводчиком расплатились и он, возбужденный червонцем, хвалил хозяйку.
— Что ж ты папочку обманула, доченька, — перебила его Галя, — сказала, «мыльницы нет»?
— Испугалась! Бандиты узнают — деньги есть и дверь выломают. А они все равно разломали!
Все засмеялись.
— Соображаешь! Молодец! — сказал водопроводчик, укладывая на хлеб десятый кружок колбасы, — запомни: детям обманывать старших нехорошо! Сначала вырасти, стань человеком…
За стеной временами слышались стоны и треск. Это соседи волокли двери на установку сигнализации.
— Ничего не понимаю, — сказала Галя, — Тащат и тащат! Может, правда? Весь дом засигнализируется, а мы опять, как дураки?
— На какие, позвольте спросить, шиши?! — вскинулся Сергей, — Я и так весь в долгах!
— Папочка заплати, а то меня в ванне утопят!
— Да где ж я денег возьму, доченька?
— Я знаю, где, — сказала Света, — у бабушки на антресолях пол-валенка деньгами набито!
— Врунья бессовестная! — завопила бабушка — какие пол-валенка?! Там ботик крохотный…
— Значит, в валенке мамочка деньги свои прячет! Это у папы в мыльнице кусок мыла остался, долги отдать!
Наступила тишина.
Разряжая обстановку, водопроводчик дипломатично высморкался и сказал: — Я извиняюсь. Домой надо. Девять часов… Пора сына пороть. Ведь кроме меня у него никого нет. Это у вас нормальная семья. Счастливо оставаться!