Тётка моей сослуживицы после войны работала помощником режиссёра в одном из ленинградских театров. Она помнила, как вдруг пронеслась весть о том, что вскоре театр едет на зарубежные гастроли! Да к тому же — в совсем недавно образовавшееся государство Израиль.
Счастливчики, утверждённые на эту поездку, были взволнованы и радостны. Все, кроме одного. Главный осветитель, которому предстояло работать с местными работниками, ходил хмурый, как туча. Дело заключалось в том, что он был совершенно неспособен к языкам, а ведь надо будет отдавать быстрые команды на английском…
Всё свободное время бедняга зазубривал английские слова. Он понимал, что предложение ему будет не сказать, и решил ограничиваться основными командами. Однако не был уверен, что в нужный момент, на нервах, не перепутает, и составил шпаргалку главных слов: темнота, свет, справа, слева, спереди, сзади…
И вот наступил день, когда гастролёры приехали в Израиль и пришли в помещение местного театра на репетицию. Страшно волнуясь, главный осветитель положил рядом с микрофоном шпаргалку и, с замиранием сердца, прочитал: «Даркнес!» (Darkness — темнота, англ.)
Однако, вместо ожидаемой темноты, он увидел, как из окошка осветительской будки высунулся огромный нос, за ним — остальная часть худощавой физиономии, и услышал громкий голос:
— Таки уже выключать свет?
— Вы говорите по-русски?! — без микрофона воскликнул изумлённый главный осветитель.
— Так я ж с Одессы! — рявкнул носатый, и все гастролёры, к недоумению местных работников, покатились со смеху.