Спящее море,
каменный сад,
воздух и дети
еще не рожденных
детей

Вот так и живем,
разлетаясь частями
по всем уголкам
бесконечности, ибо
конечное нас
отвергает

Отпусти море,
разожми солнце,
пусть ладони останутся
голыми

Ранняя птаха,
поющая утро,
начинает мой день
с вершины

Последний счастливец,
сбежавший из рая,
оказался вело-
сипедом

Ему никогда не изменяла жена
Его никогда не бросала женщина
Его никогда не предавали друзья
(хотя бы потому что их просто не было)
А в нем почему-то растет и крепнет
какое-то странное глупое чувство
будто кто-то ужасно родной и близкий
кто-то единственный в целом свете
предает изменяет уходит… И он
не в силах ему воспрепятствовать

Поймай моё сердце
на частоте шёпота звезд —
между разлукой и расстоянием.
Успей, пока я смотрю на огонь и вижу
дождь

(Школа верлибра Карена Джангирова)

Твои руки протянуты к небу,
ты гладишь луну, как ребенка,
ты ласкаешь… Ты — женщина!
А мужчина всего лишь —
земля, на которой
стоишь

Декабрь… Сумерки… Париж
с протянутой к толпе потертой шляпой…
И Модильяни, странствующий мимо,
кладет в нее последний медный грош

Попытки сойти
с окружности ос-
таются всего лишь
попытками, ибо
окружность неу-
молима

Одна и та же печаль
отделяет нас от вчера
и времени динозавров

Я расстояние меряю
Душой потерянной
Твоим настроением
Не километрами, нет…
К тебе дорога ведёт особая
И я иду по ней невесомо —
Здесь только нежность,
Любовь и Свет…
А расстояния… нет…

(Школа верлибра Карена Джангирова)

Собирающий камни,
помни, земля —
твой самый последний
камень

Он устал обнимать
пыльный скелет прошлого
Он устал поднимать
даль

От неба до неба тебя пронесу я, любимая.
Так, что земля не успеет добраться до нас

Я пою тебе камни
в открытую настежь
душу, я вижу —
твоя кровь ускользает
в тяжесть моих
ладоней, в которых
собрана сила
покоренных однажды
женщин

На холодном песке
рисовал твои губы,
твои руки, глаза,
улыбку…
На холодном песке
прошла моя жизнь
вместе с тобой
и прибоем